«Молодой ещё», - отметил про себя Лом, поймав капитана на секунду в прорезь прицела. - Как и я». Почему-то именно это - «как и я» - помешало ему выстрелить, и он крикнул:
- Дайте пятнадцать минут подумать!
Деревня глазела на происходящее издалека. Детей попрятали в голбцы; кто посмелее - смотрел прямо из окон; кто боялся, но любопытство подхлёстывало - выглядывал в щели сараев, даже с бревенчатых крепких чердаков. Меж собой судили да рядили - бабка-то какова! Сиволона прятала!
А старушка металась, не пугаясь ничего, между солдатами в овраге и амбаром, где был офицер и с ним ещё солдаты.
- Мый-нин тиянкод лоома? Мый-эн т каранныд? - Что с вами случилось? Что же вы делаете?
Задыхались от лая собаки. А она одна в этом тихом и светлом утре, неожиданно лопнувшем под грохотом пальбы и запахами горячего металла и горького жжёного пороха, металась как над каким-то вселенским горем: что же вы, люди, делаете? Мый-н тсянкод лоома?
Балабанов дунул в ствол. «Хорошая ты штучка... свобода. Только у тебя, сука, тоже свои затворы, предохранители и собачки...»
Через пятнадцать минут в баньке раздался выстрел.
В солнечный дверной проём, не пугаясь густого запаха пороха, на сизый клубок мозга в луже крови зажужжали голодные весенние мухи. Они, сволочи, и на мозг летят, как на дерьмо...
За углом баньки, обблевавшись, утирал непонятные слёзы молодой солдатик. Двое хоронили овчарку. Под ногами звенели гильзы.
«Мый нин ^янкод лоома?!» - голосила сумасшедшая старуха.
1989 год
Живут они на одной лестничной площадке, двое зеленоглазых первоклашек. Школа рядышком, в трёхстах метрах от дома. И для них огромный шик зимой по утрам, когда родители уже ушли на работу, прибегать в школу раздетыми, вызывая зависть одноклассников.
Они очень дружны между собой, хотя, конечно, ссорятся каждый день «на всю жизнь». Одним словом, они не успели обзавестись кандалами комплексов, всё у них запросто. Вы-ёживаются друг перед другом запросто и завидуют открыто, честно, что ли...
Ни Эдик, ни Алёшка не знают о том, что на первом родительском собрании их успели уже разделить на «математические способности» и «тонкую поэтическую натуру». В шахматы счёт у них примерно равный. О фильмах про индейцев говорят - «наши победили»; одинаково бескорыстно дружат они с тётей Катей, билетёршей из кинотеатра, которая пускает их играть на автоматах. Она живёт на первом этаже их подъезда, и они знакомы с ней «давно-предавно».
