Атаман Бурнаш встретил помощника благодушно.
– Здорово, Сидор, присаживайся, сейчас казачок чай подаст. Расскажи, как удалось с самим батькой Махно погутарить?
Лютый к столу не сел, а выглянул в окно, где на крыльце все еще стоял Данька.
– Об том после поговорим, – сказал Лютый, – я о другом. Знаком мне этот хлопец – твой казачок. И отца его знавал – красного командира Ивана Ларионова!
– Да ты что?!
– Я вот этой рукой старшого пристрелил, а ты мальца на груди, как змею, пригрел!
– Да померещилось тебе, Сидор. Я с его батькой, добрым казаком Семкой Кандыбой лет десять знаюсь.
Данька тем временем вернулся в хату и встал под дверью.
– А ты документ какой-нибудь спросил у сына дружка своего? – поинтересовался Лютый.
– Спросил. Ты рубаху у него задери, да сам почитай! У него вся спина красной плеткой расписана. Он этот документ при себе долго держать будет.
– Так то же я, Гнат, слышишь, то ж я…
Дверь распахнулась, и Лютый оборвал себя. Данька вошел с подносом, на котором, не дрожа, стояли два стакана в ажурных серебряных подстаканниках. Он спокойно поставил чай на стол.
– А захотите еще, батька, так у меня самовар горячий стоит.
– Ну ладно… Гриня!
– Чего, батька? – оглянулся от дверей казачок.
– А ничего, ступай. – Бурнаш прикрыл за ним дверь и повернулся к Лютому. – А ежели другой документ надо, то имеется бумага – письмо от батьки его – Семки Кандыбы. Мнительный ты стал, Сидор, ой мнительный, – атаман похлопал казака по плечу. – Уже и мне не веришь.
– Я глазам своим верю.
– Сидор!
– Сколько у тебя этот казачок? Как я уехал – недели две? А теперь прикинь, что за это время было!
– Ну?
– Сотня Илюхи Косого в Волчей балке на засаду напоролась, случайно? Меж коней мор пошел – водой отравленной поили! А сегодня за хлебом посылал – ни зернышка! Как по уговору. Засланный к тебе казачок – лазутчик.
– Устал ты с дороги, вот тебе и мерещатся всюду враги, – сказал Бурнаш. – Иди, отдыхай.
– Добро… добро, атаман.
Данька успел отскочить от дверей и взяться за сапог, которым раздувал самовар прежде, чем Лютый распахнул дверь. Бандит задержался рядом с казачком.
– А ты, щусенок, поди и панихидку по мне справил.
Данька как ни в чем не бывало работал сапогом, словно кузнец мехами.
– О чем это вы, дядя Сидор? Спутали с кем-то?
– А может, и спутал…
Лютый зашел к себе в хату и зло швырнул маузер с саблей на койку. Сел к столу и выпил стакан горилки.
– Игнат!
Из сеней прибежал бородатый мужик, исполнявший роль денщика, и принес новый штоф с самогоном.
