Вольф метнулся к окну и разочарованно хмыкнул — это был всего-навсего гром. Да, не слишком-то обычно для ноября, но всё-таки никакой не взрыв. Снова сверкнула молния, синяя, как электросварка, отразилась в бесцветных глазах сатаниста и ударила где-то рядом. Остро запахло озоном. Внизу, под окном, спасаясь от дождя, пробежала влюбленная парочка, — видно, испугались грозы и выскочили из машины — серебристого «вольво», припаркованного у левого крыла приземистого здания промышленного колледжа. Нехарактерная машинка для студентов. Видно, кто-то из преподавателей. Вольфу стало интересно, успеют ли они добежать до крыльца, прежде чем полыхнет снова. И еще подумалось, что хорошо бы было, если б молния ударила прямо в бегущих! Пронзила бы до костей, и два тела скорчились бы на мокром асфальте бесформенной обожженной грудой. В мысли этой, в один миг ставшей осязаемо-желанной, отразилось сейчас всё: и неустроенность его жизни, и униженное самолюбие, и одиночество, и острая злая зависть.
И Сатана, видно, услыхал крик души своего адепта: вспыхнувшая внезапно молния, раздвоившись, поразила сразу обоих, мужчину и женщину... Синяя вспышка, крик... и тишина. И дождь. И двое на асфальте — расплавленной бесформенной грудой...
— Так! Так! — заорал Вольф радостно и злобно. Распахнул окно в дождь...
Вспышка! Гром...
Следующая молния достала его самого. Схватившись за бритую голову, незадачливый сатанист, нелепо взмахнув руками, повалился на пол.
— Надо же, гроза! — выйдя из спальни, удивленно воскликнула Марта. — Ноябрь на дворе.
— Ничего удивительного, — отрываясь от телевизора, усмехнулся Аксель. — Лет пять назад, помнишь, была гроза и зимою. В феврале, кажется.
— Да, в феврале. — Марта согласно кивнула. — Мы тогда так славно съездили в гости к тетушке Сигрид. — Подойдя ближе, она обняла мужа. — Ну, пойдем спать, Аксель Пивная Бочка.
Аксель погладил жену по спине, чувствуя, как возникает желание.
— Ну, не такая уж и бочка, — прошептал он, увлекая супругу в спальню.
За окнами сверкали синие молнии.
Ханс сидел дома один. Забрался на подоконник, поджав к подбородку колени, и завороженно смотрел на грозу. Выключился свет, смолкла игравшая музыка — «Бурзум», один из отцов блэк-металла. Дом погрузился во тьму, освещаемую лишь сполохами молний.
Здорово!
Ханс помотал головой. Какая замечательная эта гроза, мощная, красивая! В ней словно бы слышится музыка. Музыка грозы! Может быть, так будет называться их первый альбом, который они с Нильсом скоро запишут. Ну, не так чтобы очень скоро, годика через два-три. Они пока еще и не играли-то толком, так, побренчали малость: Нильс — на соло, Ханс — на басу, Томми из «Крузайдера», группы из промышленного колледжа, подыграл им на ударных. Все, кто был тогда в молодежном клубе, говорят: ничего получилось, для первого раза — так очень даже, особенно учитывая детский возраст басиста. На «детский возраст» Ханс, между прочим, обиделся. Ну, подумаешь, едва тринадцать исполнилось! Ну и что? Играет-то он, все говорят, неплохо. Им бы с Нильсом еще ударника найти. Томми, конечно, молотила классный, да ведь играет уже с «Крузайдером», к тому ж и крузайдеровский спид-металл это всё-таки не блэк. Стили разные.
