— Ханса ждешь?
Нильс кивнул, отворачиваясь.
— И не страшно ему одному жить? — не отставал Толстяк. — Я б не выдержал. У него что, совсем-совсем никого?
— Да, совсем-совсем никого! — не выдержав, передразнил Нильс. — Тебе что за дело?
— Да ничего. — Толстяк пожал плечами. — Так спросил, просто... А вот он, кстати, идет. Ну, пока. Тороплюсь.
Он спрыгнул с крыльца, словно сорвавшаяся с крючка рыба. Впрочем, Нильс не смотрел на него — улыбался, завидев появившегося на том же крыльце Ханса...
Вечер оказался такой же, как и день. Синий, прозрачный, тихий. По-прежнему весело чирикали воробьи да, крича, играли в парках дети. За парком, за домами, за кирхой садилось солнце, оставляя в небе золотистый расплавленный след.
Перламутровый двухдверный «фольксваген-гольф» прошмыгнул перекресток и, выехав на загородное шоссе, шустро покатил в гору. И катил бы, ежели б не спустившее колесо. Где прокололось? Черт...
Остановив машину на обочине, Марта набрала телефон сервисной службы... Два мотоцикла промчались мимо, обдавая «фольксваген» грязью.
«Вот сволочи», — подумала Марта и засмеялась собственной злости — ну не хотелось сегодня злиться, уж слишком вечер был для этого чуден и тих.
А мотоциклисты между тем подъезжали уже к Снольди-Хольму.
— Во-он его дом, за деревьями, — показал сидевший позади Толстяк.
— Это хорошо, что за деревьями, — нехорошо усмехнулся Вольф. — Он точно один?
— Скорее всего, — пожал плечами Толстяк. — А кто там с ним еще может быть? Ну, разве что этот придурок Нильс.
— Вот и проверишь, — прищурив глаза, кивнул Вольф. — А мы за углом постоим. Черт, маркер забыл! Вы тоже, конечно, не прихватили?
— У него спросим. — Кивнув на дом, Торольв поправил свои вечно сальные волосы и мерзко захихикал.
Подойдя к двери, Толстяк нажал кнопку звонка и жал, не отпуская, пока не открыли.
— Чего тебе? — удивленно посмотрел на него Ханс. Вот уж кого никак не ожидал увидеть.
— Ты один?
— Ну, один.
— У тебя, случайно, не будет красного маркера?
— Чего?
— Спокойно, пташка! — Метнувшиеся к двери Торольв и Вольф схватили Ханса за руки.
— Э, вы чего это?
— Заткни пасть! — Вольф ударил мальчишку в челюсть. Тот упал, вскрикнув.
— Вяжите ему руки, — приказал Вольф. — И рот не забудьте, не жалейте скотча.
Минута — и обескураженный Ханс был спеленут, словно младенец.
— Поведем уже? — поинтересовался Торольв.
— По-моему, рановато, — стуча зубами, произнес Толстяк. — Светло еще!
— Какое там светло? — усмехнулся Вольф. — Пока дойдем. Сейчас темнеет быстро. Маркер нашел?
