— На следующий год в порядке будем, — не спеша прожевывая кусок мяса, говорил Николай Семенович Виктору. — Арендуем с братьями поле. Нашел я одного председателя. Посадим арбузы… Машина, слава богу, у меня есть… Помнишь соседа нашего по Новоселовке? Он свежие арбузы на Новый год ест. Хранит в соломе. А если продавать, а? Чего! Инициативу сейчас разрешили!
Виктор кивал.
Рита наливала бульон в бутылку из-под кефира. Когда бутылка наполнилась, она достала из ящика кусок целлофана и надела на горлышко, прижав резинкой. Протянула Вере сумку:
— Фрукты я уже положила. Вот для бульона место… Осторожней в троллейбусе — не опрокинь…
Вера кивнула.
— И веселее будь! В прошлый раз мы с ним посмеялись даже! — Рита улыбнулась. — Бледненький, правда, такой… На, прими. — Рита сунула Вере в рот таблетку. — Запей.
Вера взяла сумку и вышла из квартиры. На лестнице она выплюнула таблетку.
На троллейбусную остановку вожатая — тетка с красным галстуком на шее — привела с моря отряд пионеров. Вере казалось, что пионеры преследуют ее. Эти девушки, почти невесты, и мальчишки, на голову их ниже. Они галдели, трясли мокрыми волосами, гонялись друг за другом, задевая прохожих.
— Замолчите! Не в школе! — кричала им сердитая седая старуха. — Орете-то чего?
— Хотим, — ответил ей мальчишка.
— Саранча!
— Бе-бе-бе! — передразнил ее мальчишка и погнался за пнувшей его девчонкой.
— Бе-бе-бе! — радостно принялись дразнить старуху остальные.
Наконец подошел троллейбус, и отряд запихнулся в него.
— Шпана советская, — сказала старуха им вслед.
Вера отошла от нее и стала ловить такси.
Он лежал на кровати у стены, окрашенной масляной краской в голубой цвет. Руки вытянул поверх одеяла, глаза равнодушно смотрели на Веру.
— Ну как чувствуешь себя? — не глядя на него, спросила Вера.
— Никак.
— А я тут и бульон тебе принесла, и яблок…
— Спасибо.
Вера торопливо выложила из сумки бутылку с бульоном, яблоки.
— Выпишут скоро?
— Скоро.
— А где ты будешь жить? — Вера наконец решилась, взглянула на Сергея.
Он смотрел на нее. Она опустила глаза.
— Не знаю.
— А к нам не вернешься?
— У меня следователь был, — вдруг сказал Сергей.
— И что ты сказал? — насторожилась Вера.
Сергей заметил, чуть усмехнувшись:
— Я сказал, что ничего не помню.
С грохотом и лязгом тепловоз тащил платформы с металлоломом. Бубнил диспетчер.
По палате опять ходил мужичок в серой пижаме, ел из газетного кулька тюльку.
— Прости меня, — сказал Вера.
— За что?
— Ну ты же понимаешь: мы без него пропадем, мама болеет…
