Она придвинулась к нему так близко, насколько могла, пытаясь втянуть, впитать его каждой клеточкой своего тела. Глаза ее под закрытыми веками наполнились готовыми пролиться слезами.
— Господи, оставь его мне, — тихо, как ребенок, который не отваживается вымолвить свое желание вслух, молилась она. — Я буду очень, очень хорошей. Оставь мне его.
Белла проснулась первой и выскользнула из-под одеяла, стараясь не разбудить Уилла. Она приготовила чай и внесла его в спальню. Он лежал, вытянувшись вдоль кровати, не так, как обычно, по диагонали, один занимая всю ее целиком. Сейчас он лежал абсолютно неподвижно, и лицо его ничего не выражало. Поставив поднос на кровать, она прильнула к нему:
— Уилл?
Ответа не было. Ее брови сошлись в отчаянной гримасе. Рот пересох. Руки стали липкими и холодными. В ушах отдавался громкий стук сердца.
Отец Патрика медленно поднимается по лестнице, встречая ее в боковой комнате. Он крепко обнимает ее.
— Я опоздала?
Джозеф кивает:
— Он так и не очнулся. Говорят, он не страдал.
Услышав эти слова, она думает:
«Как в мелодрамах про врачей. Он не страдал. И что из этого?»
Джозеф так сжимает ее, что она почти задыхается. Роуз, мать Патрика, словно онемела, она смотрит отсутствующим взглядом. Белла подходит обнять ее, и они стоят так, поддерживая друг друга, как выжившие жертвы кораблекрушения.
— Софи уже выехала из Ньюкастла, — говорит Джо. — С Аланом еще не связались.
Белла понимает, что его родителям нужно ее присутствие, нужно ощущение молодой жизни.
— Пойдешь посмотреть на него?
В ее голове рикошетом проносится беззвучное НЕТ. Ей страшно и стыдно.
— Как поступил бы Патрик на моем месте? — спрашивает она себя. — Чего бы он хотел?
Она кивает только один раз, и сиделка ведет ее вон из комнаты, приговаривая, что она может не торопиться, может попрощаться с ним как следует.
Она видит его через маленькую стеклянную вставку в двойных дверях. Патрик лежит в небольшой комнате за ними на узкой, как каталка, кровати. Она медленно вдыхает и выдыхает, пытаясь подавить приступ головокружения и животного ужаса, потом толкает дверь. Столик у кровати покрыт хрустящей белой салфеткой. На нем стоит букет свежих цветов из бледно-желтых гвоздик, пушистых веточек папоротника, оранжевых, уже начинающих коричневеть астр.
Она смотрит на Патрика сверху вниз. Его рот открыт. Видны старые серебряные пломбы и маленькая дырочка в переднем зубе, которую он так и не собрался залечить. Это так на него похоже. Странно, но именно эта мысль заставляет ее заплакать, часто и мелко всхлипывая. Она досадливо утирает слезы. Зубу уже не нужна пломба.
