— Иди.
Кто-то попытался осторожно взять Тамира за руку. Он не заметил, кто. Не глядя, отшвырнул от себя руку и пошел туда, где…
Опустился на колени, боясь коснуться этого воскового неподвижного, искореженного смертью тела.
Как страшно она лежит. Как вывернута шея, как раскинуты ноги в коричневых холщовых штанах. Прямо на снегу. Ей же холодно. И сугроб напитался кровью. Еще парящей, еще дымящейся. И карий глаз, повернутого в профиль бледного лица, смотрит в пустоту, только веко с изогнутыми черными ресницами слегка подергивает.
— Она жива!
Он вскинулся, думая, что вот сейчас-то все точно кинутся, все эти люди, взявшие их в плотное кольцо. Никто не шевельнулся.
— Она умерла, Тамир. Это называется агония, — Донатос присел на корточки рядом. — Видишь, — будничным голосом продолжил он, — пальцы слегка дрожат. Но она мертва.
Выученик обвел креффов расширившимися глазами.
Лицо Майрико казалось белее обычного. Белее даже Айлишиного. И каменным.
Ихтор смотрел единственным глазом куда-то в пустоту. Губы плотно сжаты. Бьерга глядела с понимающей грустью. Клесх. Спокойный. В глазах мелькнуло было что-то похожее на понимание и погасло. И только Нэд возвышается среди них всех, словно утес. А лицо, как грозовая туча.
— Она расшибла голову о камень, Тамир, — негромко сказал Ихтор.
Послушник снова обвел всех полубезумным взглядом, а потом, поняв, что никто — никто! — не поможет, стал медленно стаскивать с себя куртку.
Парень укрывал тонкое остывающее тело, чтобы никто больше не глазел, каким безобразным сделала его смерть. Куртка была коротка. Он укрывал голову, но ноги оставались на виду. Наконец, поняв всю тщету своих стараний, юноша замер, прикрыв глаза.
На плечо мягко легла чья-то теплая ладонь.
И черная куртка боевого мага прикрыла разбросанные тонкие ноги в стоптанных валенных сапожках.
— Идем… — Лесана мягко потянула его за руку. — Не сиди на снегу. Застудишься.
Он посмотрел на нее, не узнавая.
Ничего не изменилось. Просто не стало на свете застенчивой девушки с кудряшками. И по-прежнему в мире зима, по-прежнему холод, и можно застудиться, если долго сидеть в сугробе. Можно заболеть. Можно даже сгибнуть… Да! Ведь этого права никто у него не отнимет, ведь…
— Ныне же ее в мертвецкую, — раздался ледяной голос Нэда откуда-то сбоку. — Не упокаивать, не хоронить. На ней будут учиться. Раз уж ума не хватило жить, значит, хоть после смерти послужит Цитадели.
— Смотритель, — возразил Ихтор. — Она — маг. Душу надо отпустить. Не по-людски это, да и знали ее многие…
