— В Кале регулярно ходят автобусы — все лучше, чем торчать тут.
Наверное, он надеялся хоть немного ее успокоить.
Мадлен купила билет на паром, уходящий в четверть двенадцатого, и вышла из душного, залитого искусственным светом помещения на сырой морской воздух.
Вся территория порта кишела машинами. Их пассажиры ждали очереди, чтобы попасть на паром, или готовились взять приступом гипермаркет, расположенный в дальнем конце громадной парковки. Со всех сторон порт окружал скучный промышленный пейзаж, и нигде не было ни одного симпатичного местечка, чтобы скоротать несколько часов. Даже пляж выглядел холодным и мрачным. Может быть, кассир прав, и ей стоит поискать приюта в Кале.
У Мадлен не было ни желания, ни сил исследовать Кале, и потому она вошла в первый же ресторан, который показался ей более или менее приличным. В нем оказалось достаточно уютно, хотя и немного провинциально — но ей так и хотелось.
Мадлен заказала у бармена легкий ужин и бокал вина, а затем устроилась за угловым столиком.
Она винила Розу за спонтанную лекцию по детской психологии, которая разбудила воспоминания, накатившие на нее, когда она ехала в Кале. Всякий раз, оказываясь у моря, она мысленно возвращалась к выходным, которые их маленькая семья из трех человек провела однажды на берегу моря, выкладывая мозаичные картины из камешков и раковин, собранных там же. Жан хотел сделать самолет, но Мадлен и Лидия победили, и камешки вскоре превратились в замок, окруженный рвом из водорослей, с подъемным мостом из кусочка плавуна.
Когда начался прилив, рисунок из ракушек, украшавший стены замка, сперва засиял разноцветными красками, а затем исчез под водой. Мадлен расплакалась, а Лидия ее утешала, говоря, что, когда все уснут, в замке поселятся русалки и красивые морские существа. Той ночью они приснились Мадлен.
Развод родителей, наверное, был неизбежен. Лидия приехала в Париж, будучи молодой преподавательницей. До этого она читала в Лондоне курс истории Франции времен Тюдоров. В молодости Жан, который был тогда профессором философии, отличался потрясающей красотой. Мадлен могла легко себе представить, как получилось, что сдержанная англичанка Лидия влюбилась в красивого француза.
Принесли заказ, и она принялась без энтузиазма ковырять еду вилкой, жевала, не замечая вкуса. Что ж, по крайней мере, теперь она сможет лично узнать у Лидии про то произведение на латыни. Общий интерес к истории стал одной из причин их близости, обе жили в призрачном мире удивительных королей и героических подвигов. Но ей никак не удавалось объяснить Розе, в чем его притягательность.
