Зыкиной импонировала фанатичная одержимость Плисецкой танцем еще и потому, что сама была подлинным фанатом в ее любимом песенном жанре. «Я тебя уверяю, — рассуждала однажды Зыкина о таланте Плисецкой, — что при наличии замечательных природных данных Майя не смогла бы достигнуть выдающихся результатов, если бы не работала с беззаветной преданностью искусству. Вспомни Испанию. Что ее туда понесло, какой ветер? Не ветер странствий. Она не знала, что такое за занятие — путешествовать. Поехала только потому, что всю жизнь любила испанские танцы, восхищалась ими (любила, как говорила балерина, „за сопряжение резких контрастов, за чувственность и хрупкую духовность, интеллектуальную сложность и фольклорную простоту“). Я помню, как танцевала она в Париже на открытой сцене „Кур де Лувр“ в ужасную, пронизывающую до костей стужу. Я просто диву далась, глядя на нее, вероятно, заледеневшую от холода, но вышедшую на сцену для того, как написала одна из газет, чтобы оттаивать своим пламенным искусством замороженных парижских зрителей». А в «Айседоре»? Сбросила балетные туфли и вышла в греческих сандалиях и тунике почти что голышом на фестивале искусств в Авиньоне. Во время представления разразился страшный ливень. Тысячи зрителей раскрыли зонты, но, когда увидели, что балерина продолжает свой искрометный танец, словно не замечая мощных небесных потоков, стали один за другим складывать их в знак солидарности.
Мнение Плисецкой о балеринах и танцовщиках для Зыкиной являлось абсолютным авторитетом. Например, Плисецкая видела в солисте Большого театра Александре Богатыреве, к сожалению, ушедшем из жизни, «очень талантливого артиста, с прекрасной техникой, изумительным прыжком, лучшего принца из всех, с кем мне довелось танцевать в „Лебедином озере“, то для Зыкиной других определений по отношению к артисту больше не существовало. Если Плисецкая о каком-нибудь зарубежном танцовщике говорила, что тот „педрило, и больше ничего“, то для Зыкиной он был также „педрило“, а как танцовщик — пустое место.
Зыкина внимательно следила за всеми событиями в жизни Плисецкой. Как-то я сказал ей, что партнер балерины уронил ее во время спектакля в театре „Колон“ в Буэнос-Айресе.
— Почему же я не знала? — удивилась она.
— Вы были в это время на гастролях в Японии.
— Все обошлось?
— По-моему, что-то было такое, что Плисецкой пришлось прибегнуть к медицине. Кричала от болей в спине.
— В балете невозможно без травм, — резюмировала Зыкина. — Через них, наверно, прошли все „звезды“ балета. Это же как в спорте, никуда не денешься.
