«…твой посол Лобанов рассказывал мне, будто есть основания подозревать, что у Англии имеются виды на Дарданеллы (…) Несомненно, английская политика очень таинственна и непонятна, и странность поведения английского флота у Дарданелл показывает, что там что-то происходит (…) Похоже, они хотят изменить свою политику в Средиземном море (…) Франции известно о планах Англии захватить Афганистан и разделить Персию. Я разделяю опасения Лобанова, что у Англии есть тайный договор с Японией. Но я ему говорил, что, если на Россию нападут на Дальнем Востоке, я обеспечу Тебе защиту тыла в Европе против кого бы то ни было…»
Если в отношении Англии перед Николаем стоит дилемма, жертвовать ли в случае крайней необходимости хорошими отношениями со своими и, в большей степени, родственниками Александры ради интересов своей страны, то в случае Вильгельма такой проблемы не существует: Александра, хотя и тоже кузина Вильгельма, разделяет с Николаем недоверие к германскому кайзеру и настаивает на том, чтобы на предстоящей встрече Николай вел себя уверенно и решительно. Впрочем, в политику Александра — пока что — не вмешивается.
Визит Николая и Александры во Францию не оставляет сомнений в том, что Россию рассматривают как важного союзника (с учетом того обстоятельства, что речь идет о единственном союзнике, то же самое можно сказать и о России). Еще вдали от побережья императорскую яхту начинает эскортировать эскадра французского военно-морского флота, при входе же во французские территориальные воды к эскорту присоединяется флагманский корабль «Ош» (Hoche). Далее путь лежит по суше в Париж, где супругам приготовлена триумфальная встреча. Александра распоряжается, чтобы ее годовалую дочь везли в отдельной карете за их собственным экипажем, что производит ожидаемый эффект. Подъездные улицы украшены гирляндами цветов и знаменами, на которых вышиты инициалы «R. F.» («Россия — Франция»), «Со времени возвращения нашей армии после Сольферино и Мадженты такого триумфа я не видел», — делится своими впечатлениями позднее посол Морис Бонпар. Церемония становится особенно зрелищной, когда Николай торжественно открывает Александровский мост, названный в честь его отца — инициатора этого союза: от противоположного берега отчаливает белоснежная лодка с прелестными представительницами французской столицы и роскошной, невероятных размеров вазой на борту с гигантским букетом для Александры.
На спектакле-попурри в театре «Комеди Франса» поэты Франции сплетают царственной паре поэтический лавровый венок. Это повторяется и во время последующих визитов. Апофеозом становится гимн (на девяти страницах, едва понятный даже коренным французам) Эдмона Ростана царице Александре, в котором тот сетует на злой рок, не позволивший им встретиться раньше.
