— Как уж заслужил, — резко отозвался Фирон, и глаза его злобно блеснули.
— Замените великого мастера-плотника — и вряд ли найдете такого, кто не поранит себе руку, — сказал Граис.
На это Фирон ничего не стал отвечать, только как-то неопределенно головой покачал.
— Пойми, Фирон, Сирх сейчас единственный в Йере, кто может свободно нести свое слово людям, — сказал Граис, словно бы оправдываясь за слова, произнесенные перед этим. — А время не ждет. Бунт, как ты сам говорил, может вспыхнуть не сегодня, так завтра. Поэтому приходится выбирать меньшее среди двух зол: возвышение Сирха или гибель Йера.
— Учитель, — преданно посмотрев на Граиса, сказал Фирон, — я пойду за тобой, куда бы ты ни приказал и что бы ты ни сказал.
— Ах, Фирон, Фирон, — с досадой покачал головой Граис. — Ты разве забыл, что я всегда требовал от своих учеников не слепой веры, а понимания моих слов.
— Умом я понимаю: то, что ты говоришь, — правильно. Но сердце мое, — Фирон всплеснул руками, — отказывается принимать такую правду!
— Через слабость побеждают силу, — сказал Граис. — Через мягкость побеждают твердость.
— Хорошо, учитель… — Фирон не успел закончить начатую фразу.
Дверь, распахнутая ударом ноги, с грохотом ударилась о стену, так что один из троих пьяниц даже вскинул голову, которая, впрочем, через миг снова упала с глухим стуком на доски стола.
С улицы вошли трое шалеев. Уже ночная стража, понял Граис, заметив черные плащи, накинутые поверх их обычной формы. Он почему-то сразу догадался, что это пришли за ним. Обмануть фантомом троих бдительных стражей вряд ли удалось бы. К тому же рядом был Фирон, который, не зная, что происходит, мог вмешаться в самый неподходящий момент.
Двое шалеев остались возле двери. Третий, окинув взглядом помещение, направился сначала в сторону пьяной троицы. Из всех троих его интересовал только один, светловолосый.
Схватив пьяницу за волосы, шалей приподнял его голову, чтобы взглянуть на концы его сползшего с плеч платка. Пьяница что-то недовольно замычал, но, получив по зубам, тут же затих.
Оставив пьяных, шалей подошел к столу, за которым сидели Граис и Фирон.
— Ты с севера? — спросил он, вытянув руку в сторону Граиса.
— Да, — спокойно ответил тот.
— Ты пойдешь с нами. — Шалей махнул рукой в сторону двери.
— В чем моя вина? — спросил Граис.
— Какой-то светловолосый северянин учинил сегодня беспорядок на рыночной площади, — безразличным голосом ответил шалей. — Видевшие его опознали в нем опасного бунтовщика.
