– У меня же амнезия, – смутился я.
– Амнезия – во всех нас. Я ничего не помню. Из себя не вырваться. Мой инстинкт самосохранения поедает меня.
Он вдруг подмигнул мне.
– А я знаю про твою художницу. Умна и красива! Обычно у нас девицы выходят замуж за богатых – для денег и успеха. А что? Это правильно: молодой хочется обеспеченности, и блистать. А старику с мошной – молодое тело, напоследок. Все квиты. А твоей – что надо? Отвергла даже шаньюя! Ты же нищий подследственный.
И он нелепо загоготал.
* * *
«Не ограда» собиралась у старца Прокла. В обители становилось людно, и старец оживал.
Продолжались старые споры. Все еще воодушевленные борьбой с «новыми гуннами» молодые снисходительно слушали старого Прокла, жалевшего неопытных юнцов.
– Я прожил много, поверьте. Всички революции в истории оказывались преждевременными. Неразумие ставит вместо одного верховенства мафии другие. Много катастроф в свете оттого, что развитие грубо обрывается.
Тео упрямо смотрел мимо. В его окружении роптали, энергия молодости требовала выхода.
– Ну, и что будет? – сердился старец. – Вас посадят на кол, и они будут по-прежнему повелевать, одним кивком головы. За ними пока не пробиваемая сила. Вот эту силу и надо отвратить от зла.
Но теперь все молчали. Эдик скосил глаза куда-то вбок.
– Над нашим ясновидящим пришельцем сгущаются тучи. Толпа «новых гуннов» хочет аутодафе, для них он колдун. И для власти выход один – чтобы его не было. Пока он не избавился от амнезии. Для нас он человек будущего. Что делать?
Все притихли. Мне стало совестно.
– Человек будущего с пережитками прошлого.
До меня дошло – это серьезно.
Тео заговорил о моих опубликованных заметках.
– Там сказано о нас многое, что мы не замечали. Очень откровенно. Извини, что я сомневался в тебе.
И уверенно сказал:
– Мы наших не сдаем. В случае чего, спрячем в провинции, в одной из наших ячеек.
Я сказал бодро:
– Что дальше? Всю толщу предрассудков конспирологов не перешибешь. Если уж поверили, что колдун…
Моей показной бодрости, кажется, не поддержали. Старик добродушно улыбнулся.
– Выход всегда найдется.
Когда все расходились, Ильдика подошла и взяла меня под руку.
– Не жилец ты здесь. Жалко мне тебя.
Мне стало легче.
– Ведь и ты не отсюда. Мне больше и не надо.
Она зажала мой рот ладонью.
– Капитань, пойдем со мной.
– Есть, матроз! – сказал я на их манер.
Мы шли между садов, в которых цвели вьющиеся кусты роз, скрывшие заборы, и в наших поцелуях не было ничего случайного. У меня, видимо, был опыт общения с женщинами, но не такой чудесный. Их я помнил смутно.
