14 июня 1942 года. Дувр, Англия
Вскоре после того как судовые склянки пробили полдень, Коля, шатаясь и балансируя, сошел по зыбкому трапу на благословенную землю Британских островов. God, save the Queen!
За три дня увлекательного путешествия от Стокгольма до Дувра у Коли вывернулось наружу все нутро от жестокой морской болезни. Оказалось, что он совсем не переносит качки. Согбенный, поддерживаемый за плечи заботливым Юр] сном, с трясущимися конечностями и лицом цвета зелени, ступил он наконец на причал. Больше всего на свете ему сейчас хотелось прилечь на твердую землю где-нибудь между готовых к погрузке тюков и ящиков и дождаться, пока его перестанет укачивать. За три дня он отдал Северному морю всего себя.
«Как же мне хреново!» — оценивал свое состояние Коля, пока Юрген метался в поисках такси или попутки. До Лондона было добрых шестьдесят миль.
Колю мутило. В глазах плыли надоедливые зеленые и лиловые шары, живот сводила судорога, в голове плыло и хотелось почему-то ядреного соленого огурца.
— Тиму, тебе плохо? — Юрген обмахивал Колю своей шляпой. — Ну, скажи, тебе плохо? Может, доктора? Он даст тебе что-нибудь от живота.
«Черт бы побрал этого Юргена, — у Коли не было сил отмахнуться от докучливого спутника. — Черт бы побрал эту поездку и эту Англию со всеми ее потрохами! И зачем я только согласился сюда плыть?»
А как было сюда не плыть?
Неделю назад этот чертов Юрген заявился в Колину мастерскую и прямо с порога заявил:
— Мы плывем в Англию!
Вообще-то, ни в какую Англию Коля плыть не собирался. Он еще не успел прийти в себя от последних событий, которые стремительно сменяли одно другое. Сначала их со Штейном из Стокгольма отзывал Головин. Потом Олег Николаевич ушел навсегда в неизвестном направлении. Не успел он уйти, как его стали искать Валленштейн и этот немец из посольства, фон Гетц. Почти сутки они продрыхли в его комнате, а отоспавшись, устроили такую пьянку, какую не каждый день увидишь даже в самом дальнем гарнизоне.
Пьянка закончилась уже и вовсе неожиданно — фон Гетц улетел на Восточный фронт! В самом начале вечера на Восточный фронт должен был лететь другой немец, Смолински, кажется.
Едва только все участники весенних сепаратных переговоров рассосались, как Головин назначил Колю «Мершантом» вместо Штейна и приказал ему раздобыть то, не знаю что. Коля еще не успел толком обдумать свое новое положение и то, с какого бока он возьмется за выполнение задания командования, как ввалился Юрген и сообщил ему, что они плывут в Англию.
