Теперь она уже не боялась. Теперь она его жалела, и к жалости примешалось непонятное чувство вины и желание как-то избавиться от этого чувства. Глупо! Чем она виновата в несчастьях этого совершенно чужого парня? А что он был несчастлив, в этом Уля не сомневалась.
Она уселась на траву и задумалась, пытаясь разобраться в самой себе. Прошло несколько времени, прежде чем она заметила, что парень не спит и смотрит на нее широко открытыми глазами.
Оба молчали. Сердце Ули колотилось изо всех сил. Парень нахмурился, видимо пытаясь что-то припомнить или сообразить. Может, он без сознания?
— Ты чего?.. — неуверенно прошептал он, как бы проверяя, не в бреду ли он видит девочку. — Откуда… Откуда ты взялась?
— Как — откуда?
Он понял, что перед ним живой человек, и быстро спросил:
— Что ты тут делаешь?
— Ничего…
Не скажешь же ему, что она следит, как бы он не украл одеяло! А вдруг он угадает? Уля покраснела до корней волос.
— Как это — ничего?
— Ждала, пока ты проснешься, — пробормотала девочка.
— Зачем?
— Может, тебе надо помочь?
Уля не лгала. Как только она поняла, что парень болен, ей захотелось ему помочь. Она робко улыбнулась и тут же, заметив, что лицо парня стало замкнутым и враждебным, прибавила:
— Конечно, если ты захочешь. А может, тебе ничего и не нужно?
Он не ответил.
— Мне показалось, что ты болен, — объяснила Уля.
— Болен? — Он заморгал, вспомнил что-то и, сунув обмотанную ногу под ветки, быстро взглянул на Улю.
Уля смотрела в сторону, делая вид, что ничего не заметила. Она поняла, что парень стыдится своей грязной тряпки, и ей самой стало стыдно, как будто она нечаянно подсмотрела чужую тайну. Помолчав, она неторопливо проговорила:
— Я думаю, у тебя жар.
Он небрежно ответил, видимо успокоившись:
— Может, и жар. Ничего страшного.
— Тебе нельзя спать на земле, — сказала Уля рассудительно и заботливо.
Он засмеялся:
— Почему нельзя?
— Это очень вредно для здоровья.
Парень снова засмеялся. Его явно забавлял этот благожелательный, рассудительный тон. Уля так старалась говорить с ним по-взрослому, а он относился к ней как к ребенку. — . Вдруг он охнул — неосторожно повернулся.
— У тебя что-нибудь болит?
Он еще глубже запихнул завязанную ногу под ветки, удостоверился, что ее не видно, и сказал:
— Нога у меня болит. На стекло напоролся.
— Давно?
— Три дня назад. А вчера ее разнесло, как колоду, и какая-то там пакость сделалась.
«Надо скорей вернуться домой, пойти к врачу, лечь в постель», — хотела сказать ему Уля. Но она чувствовала, что над такими советами он опять только посмеется.
