Варя бросилась назад в зал, опять на перрон… Метнулась куда-то в тоннель или в коридор, скатилась по лестнице, шлёпая по лужам, обежала вокзал… Бородатого в кожаном пальто не было нигде. Нигде!
Через площадь, разбрызгивая грязь, ехал грузовик. Косые струи хлестали кабину. Грузовик веером расплескал огромную лужу, окатив какого-то щуплого мальчишку, и свернул за угол. Всё кончено! Ни билета, ни денег…
Варя села на ступеньку вокзала и приготовилась заплакать.
— Пожалуйста, вы не можете мне сказать, где здесь находится почта или телеграф? — тонким, жалобным голосом спросил вдруг кто-то совсем близко.
Варя подняла голову. Перед ступеньками стоял мальчишка, окаченный из лужи грузовиком. Он был в дождевике. Капюшон сполз ему на лоб, из-под него поблёскивало стекло от очков — второе было выбито. На одной ноге была калоша, на другой не было…
— Вадимка! — не своим голосом закричала Варя.
— Ты понимаешь, мне дедушка сказал: только смотри от него никуда не потеряйся… — Вадим громко и неудержимо всхлипнул. — От Женьки Голикова, понимаешь? Дедушка сперва сам хотел опустить на пристани это письмо, а он кашляет, я и подумал — лучше, если я… Женька Голиков, Мамай, собирался пойти, и я бы вместе с ним. — Он опять судорожно всхлипнул. — Ты понимаешь, мы с Женькой побежали через площадь, я потерял калошу. Женька как даст мне тумака!.. А потом он куда-то пропал. Я стал совать письмо в ящик, в это время слышу, кто-то как заорёт: «Ловите его, он яблоки хочет украсть!» — это про Женьку. Я бросился ему на помощь, потому что ведь это же неправда, а за мной сразу какой-то верзила. Подставил ножку, я и упал. Очки соскочили… Женька куда-то вбок, вбок, я его искал, искал, а потом вдруг вижу — большой пароход, и наши трамвайчики уже поплыли…
— Куда поплыли? Какие трамвайчики? — Варя схватила Вадима за рукав.
— Мы же на речных трамвайчиках всем интернатом от самой Москвы едем. Сразу восемь штук сцепили, и едем! Понимаешь?
— Вадимка, погоди, я ничего ещё не понимаю.
— Ой, Варя, так ведь твоя же бабушка и мой дедушка целых пятьдесят человек ребят в интернат везут! К вам на Каму! Совсем к Сайгатке близко, в деревню Тайжинку. Ты ничего, ничего не знаешь?
— Ничего не знаю…
— Мы ведь уже давно из Москвы уехали! Сразу после того, как Овражки сгорели. Только трамвайчики очень медленно плывут…
— Овражки сгорели?
— Не все, восемь домов. От зажигалок. От зажигательных бомб, понимаешь?
— Вадим, а… мама?
— Марья Николаевна в городе и Наташа. Это всё ночью случилось. Целый ящик зажигалок с самолёта сбросили, на ваш дом четыре штуки попало… Ой, Варя, как же там теперь дедушка без меня, один? Он же говорил, только ради меня на Каму поедет, а я взял и потерялся…
