– Понимаете, дорогой, – отвечает Сергей Фомич, – у вас глаз замылился! Художник о художнике не может рассуждать здраво. Это мы, ничего не понимающие, оцениваем, нравится или не нравится…
– Валя! – истошный крик заставляет пожилых собеседников взмахнуть руками, как по команде, и откинуться на спинки кресел. Они прислушиваются и поэтому некоторое время молчат.
– Зачем вы сдаете комнату таким ненормальным людям, как этот Колымов? – после молчания спрашивает Сергей Фомич.
– Женщины, они сами не знают, что им надо! Вот ушла куда-то, а он теперь кричит! – беспокоится Василий Сергеич. – Я сдаю ему комнату уже пять лет, он хорошо платит, и мы с ним в общении. Но вот теперь он привез эту Валю, и я его не узнаю.
На какое-то время наступает тишина, и собеседники, вдыхая распаренный воздух, что-то обдумывают.
– Вот, не кричит теперь! – удивленно замечает Сергей Фомич. – А представьте себе, что я приехал к вам на день, и буду выслушивать этот крик каждые пять минут.
– Валя! – крик Колымова разбивает вдребезги спокойствие Сергей Фомича, он начинает нервничать и приподнимается с места.
– Может быть, вы сходите и узнаете, чего он вопит? – просит художника профессор истории.
– Я вот одного не понимаю, Сергей Фомич, как вы можете судить о картинах, не нарисовав даже маленькой рожицы?! – постепенно нахмуриваясь, спрашивает Василий Сергеич.
– Я вам про одно, вы про другое! Там случилось что-то! Вы проверьте! – голос профессора становится все больше преподавательским, хлестким.
– Вы мне что, приказывать будете?! – Василий Сергеич уже менее дружелюбно посматривает на собеседника. – Ведь не орет он больше! Что вам еще нужно?!
Он багровеет и, кажется, если бы не было так жарко, если бы не отчаянная потребность в тени, он просто бы взял и ушел куда-нибудь.
Обиженный Сергей Фомич упрямо смотрит перед собой в траву и, чуть скашивая взгляд, наблюдает за художником. Он словно собирается с силами, чтобы возразить. Кипящее чувство с шипением вырывается из его рта выкриком:
– Вы что, меня позвали сюда слушать, как ваш Колымов Валю зовет?!
– Валя! – крик Колымова зловещ и яростен; он, как падающая с горы каменная глыба, срывается и бьет по обеим головам под дубом.
– Вы мне за это ответите! – кричит, выплывая, наконец, полностью из дачного состояния Сергей Фомич. – Вы пойдете сейчас и спросите у него, что ему от Вали надо!
И вскочив, как окунь на сковородке, профессор начинает ходить вокруг дуба и рассуждать:
