— Откуда оптимизм?
— От все того же здравого смысла. Люди пожили при увеличенном количестве здравого смысла. А новых идей, способных ему противостоять, я пока не вижу.
— А новые штыки? — съехидничал Док.
— По этому поводу один умный человек уже сказал. На штыках долго не усидишь, заднице больно.
— Так и сказал?
— Нет, это вольная интерпретация. Но смысл передан точно.
Некоторое время ехали молча. Разговоры о политике, как и сама политика, мгновенно убивают ощущение красоты жизни. Только Док чего-то там сзади шебаршился: он был слишком велик для того, чтобы сразу удобно угнездиться.
— А я, между прочим, с Бокассой встречался, — вдруг сказал Док.
— С африканским? — оживился Ефим. — Ты был в Африке?
— С тем самым. И был в Африке. За ручку здоровался. Ты в курсе, как он своих политических противников кушал?
— Можно подумать, у нас их не кушают.
— Но не столь же буквально! Холодильную камеру прямо во дворце воздвиг. И жрал оппозицию почем зря.
— Вот это радикально! — одобрил Ефим. — Никакой генпрокурор не нужен. А то начинается нытье про споры хозяйствующих субъектов… Чего ты там делал, в Африке-то?
— Детей лечил. Посланец Союза Советских Социалистических Республик, но по линии ВОЗ. Между прочим, уже через два месяца их мамаши не боялись ко мне хроменьких подвозить — я ортопедией занимался. Сначала к колдуну — потом ко мне. И представь, неплохо конкурировал.
— Представляю, — усмехнулся Ефим, действительно мысленно представив Дока в одеянии колдуна.
— Меня однажды Бокасса во дворец пригласил.
— За успехи в лечении детей?
— Нет, слушай. Еще французов позвал, тоже медиков. Сначала с ними о чем-то шептался. Потом меня позвал.
Веришь, я холодным потом облился: слухи-то ходили. Если б не деньги, по тем временам сумасшедшие, ни в жизнь бы не поехал.
— Ну и чего он тебе отжевал? — поинтересовался Береславский.
— Ничего. Но когда смотрел на меня вначале — знаешь, задумчиво так, — я свои печень и филей просто физически ощутил. И спрашивает, можно ли человеку дополнительно ливера пересадить — желудок, почки, легкие, — тогда как раз бум в трансплантологии начался.
Я ему объяснил, что это делают только по неотложным показаниям, да еще очень сложно подобрать подходящих доноров. А он мягко так поправляет: «Ну, это мы как раз легко порешаем». Веришь, я даже когда с вертолетом падал, так не трясся.
— А ты и с вертолета падал?
— Не с вертолета, а с вертолетом.
— Ну и пересадил бы Бокассе чего-нибудь. От гиены, — дал добрый совет Ефим.
