— К сестре-принцессе, — быстро вмешалась баронесса.
— Верно. К сестре-принцессе, которая в свою очередь обязана выбрать супруга из ближайших родичей императора. Таков закон Империи, утвержденный Богом, дабы обеспечить близость императора к народу, исключить борьбу за трон…
— Довольно, мы знаем это, — прервал жрец. — Продолжайте вашу мысль.
— Мысль моя проста. Волею доброй императрицы Далии сестры-принцессы у нас нет, впервые за время существования императорского престола. Зато имеется брат-принц… змеиное отродье, как ваша святость изволили выразиться. В случае смерти наследника змееныш займет трон. И закон будет на его стороне.
Кару пришлось схватиться за дверь, иначе бы он упал. К счастью, трое, увлеченные разговором, ничего не услышали.
— Это так, ваша святость? — спросила баронесса.
— Так, — тяжело произнес жрец. — Даже я не в силах изменить закон Империи.
— Так почему бы не использовать его, ваша святость?
— Понимаю, — восхищение в голосе баронессы перекрыл азарт.
Жрец медленно кивнул. Мужчина продолжил:
— Все, что нам требуется — представить дело так, словно брат-принц убил императора и покушался на жизнь наследника. Но был вовремя схвачен. Таким образом ваша святость избавится от императора и от змееныша… И получит наследника, раздавленного смертью отца и предательством брата. Податливый материал для воспитания монарха, ревностного в служении Богу…
Воцарилась тишина. Жрец размышлял, собеседники почтительно ждали. Наконец Верховный жрец кивнул.
— Вы правы, сын мой. Как ни ужасно, мы должны сделать это ради Империи. Когда вы предполагаете это осуществить?
— Да хоть бы и сегодня, ваша святость. Ваша племянница, баронесса…
Кар тихо шагнул назад. Он и так слишком долго слушал. Страх, ненависть, отвращение — он не знал названия чувствам, что заставляли дрожать, как на сильном морозе. Как будто наступил на клубок змей, провалился в яму с нечистотами…
Не думая, что делает, он схватил лампу и бросился вверх по ступеням. Бледное пятно света скакало от неровных шагов. Тошнота подступала к горлу, древние каменные стены словно двигались, грозя навалиться, раздавить… Некстати пришла память — дворец строили еще при колдунах.
Изгибы лестницы тянулись почти бесконечно. Дыша громко, как загнанный олень, Кар вывалился на первый этаж. Бегом промчался по галерее.
У поворота остановился. Сейчас ночь. У дверей принца стража. Ворваться, крича о предательстве, поднять на ноги весь дворец? Кому быстрей поверят — Верховному жрецу или Кару, змеиному отродью?
