В ее тоне было столько боли, что у Шапеля разрывалось сердце.
— Нет, Прю. Вы здесь ни при чем. Совсем ни при чем.
Никто из присутствующих не заметил, что он использовал уменьшительную форму ее имени, — или же это просто никого не заботило. В данную минуту утверждать что-либо было трудно. Райленды по-прежнему смотрели на него так, словно он представлял собой странную помесь дикого зверя и божества.
Все, кроме Прю, разумеется. Она чувствовала себя слишком виноватой и подавленной, чтобы смотреть на него как на божество. Шапель был поражен, до какой степени ему хотелось видеть вместо этого на ее лице восхищение. Даже несмотря на свое собственное чувство вины и отвращения к тому, кем он стал, он все же предпочел бы, чтобы она видела в нем нечто особенное, а не чудовище.
— Они охотились вовсе не за Святым Граалем, — объяснил ей Шапель. Он не собирался вдаваться в подробности, предоставив это Маркусу Грею, однако не мог допустить, чтобы она считала себя причиной кровопролития. — Они искали другой, еще более древний предмет, известный как Чаша Крови. Этот предмет находился под охраной одного из моих друзей, однако они воспользовались вашими раскопками, чтобы добраться до него, и, боюсь, захватили моего друга в плен.
Тут взгляд Шапеля встретился со взглядом Маркуса. Поняв, что Шапель оставляет все дальнейшие объяснения ему, голубоглазый юноша утвердительно кивнул. Он знал Прю и ее семью гораздо лучше Шапеля и никогда не стал бы причинять им лишних страданий. Кроме того, его использовал и ввел в заблуждение орден. Поэтому выглядело вполне логичным, что именно он, а не Шапель, должен был поведать Райлендам оставшуюся часть истории.
На лбу Прю залегла хмурая складка.
— А что стало с вашим другом? Он мертв?
Резкая боль пронзила, словно ножом, грудь Шапеля. Даже в такую минуту она думала о нем и его переживаниях.
— Не думаю. — Он сам не знал почему, но тем не менее был почти уверен в том, что Темпл жив, хотя и находился, без сомнения, в руках ордена Серебряной Ладони. Человека, называвшего себя Магом, среди нападавших не оказалось, а это означало, что он был уже в пути. И что бы ни задумал орден, его главари, по всей видимости, приказали захватить всех вампиров живыми — Шапель сам слышал, как один из преступников напомнил другому, что убивать его нельзя. Наверняка орден рассчитывал, что к моменту их появления он ослабнет с наступлением рассвета и таким образом станет легкой добычей.
