В красноватом блеске заката она видит, как бьются несколько человек друг с другом. И в центре схватки — тот парень, что следил за похитителями и сунул Кориолле в руку нож. Он без капюшона, в легком льняном панцире, дерется кривым фракийским клинком и легким щитом. Длинные волосы реют по ветру. О, боги, да никакой это не парень. Это же Мевия — вот она вспарывает наискось бок своему противнику и, скалясь, поворачивается к другому. Судя по всему — с нею человек десять — примерно столько же, сколько и похитителей… Нет, у Мевии людей уже больше, много больше. Один из них, в шлеме с лицевой пластиной, в таком же как у Мевии легком панцире, дерется так умело, что убивает каждым ударом. Он разваливает толпу дерущихся на две половины, пробиваясь к повозке.
Но он слишком далеко. Мевия гораздо ближе. Гладиаторша тоже кидается к повозке, по дороге как бы мимоходом отбив щитом метивший ей в грудь клинок и в свою очередь вспоров горло противнику. Один из разбойников хватает Кориоллу за руку и пытается утащить за собой. Кориолла визжит и всаживает ему в руку дареный ножик.
В этот миг Мевия уже рядом. Взмах клинка — и незадачливый похититель валится к ногам Кориоллы. Та хватается за открытую дверь… Ноги не держат, зубы клацают.
Перед глазами плывет…
— Не видела боксера? Нет? — спросила Мевия, отирая предплечьем лоб. — Вот же лысая задница! Неужели мерзавец смылся! Эй, Токсил! — крикнула она одному из своих людей. — Уродов не добивать, парочку мне живьем.
— Зачем? — удивился тот, кого Мевия назвала Токсилом.
— Зажарить хочу… — оскалилась гладиаторша. — Декстр меня убьет, если мы опять не выйдем на след.
— Приветствую тебя, госпожа, — раздался рядом хриплый голос.
Кориолла поглядела на говорившего. Это был тот самый боец, что крушил разбойников с четкостью боевой машины. Теперь он снял шлем. Его изуродованное шрамами лицо не спутать ни с одним другим.
— Молчун? — изумилась Кориолла. — Разве ты не в Дакии?
— Нет, госпожа. Я теперь фрументарий и служу под началом Афрания Декстра.
О, боги! Какое счастье! Молчун из славного контуберния. Кориолла знала, что Приск и его друзья считают контуберний своей семьей. Так что Молчун ее в обиду никогда не даст.
— Почему ты называешь меня госпожой? Я же — Кориолла…
— Ты — жена военного трибуна, госпожа, — ответил Молчун. — Значит, госпожа.
— Спасибо, что освободила нас… — Кориолла ухватила Мевию за плечо. Не по-женски мягонькое, а по-мужски твердое.
— А ты не свободна… — засмеялась Мевия, выворачиваясь из пальцев Кориоллы. — И в Комо уже не едешь.
