Спанди не стало.
Только вчера он был здесь, рассуждал о любви и размахивал телефонными карточками, а сегодня его отец и еще трое мужчин перенесли его на своих плечах в мечеть.
Над головами у нас сияло чертово солнце – смеялось себе в небе, вместо того чтобы плакать с нами.
Оно тоже было неправильным.
Все было неправильным, и мне не верилось, что когда-нибудь что-нибудь может снова стать правильным.
Это сделал смертник, сказал Джеймс, еще один смертник, выплеснувший свою ненависть на конвой из иностранных и афганских солдат.
Убил одного из них – вот и все, чего он добился.
По словам Джеймса, американец сидел в своем бронированном «лендкрузере» и погиб в огне, когда тот взорвался.
И ради того, чтобы убить одного этого солдата, смертник убил еще семь афганских. А солдаты, видя, что на них напали, застрелили еще несколько ни в чем не повинных людей, в панике пытавшихся убежать.
– Кто что сделал – не понять, так все запутано, – объяснил Джеймс, придя домой. – Министерство внутренних дел и ISAF [17] начали расследование и пока, кажется, выяснили только, что некоторые солдаты открыли огонь, решив, что это засада. Но кто начал стрелять первым – афганцы или интернационалисты, – так никому и не известно.
Я поблагодарил его за эту информацию, но на самом деле мне было все равно. То были всего лишь детали.
Главным же для меня было удивление, которое я увидел в глазах Спанди в тот момент, когда пуля попала ему в грудь.
А сейчас он лежал во дворе нашей старой мечети, и я сквозь слезы смотрел на светлые занавеси, его окружавшие, и расплывчатые очертания людей рядом с ним.
Родственники Спанди, шепча молитвы, совершили обряд Касл-и-Майет, омыли его маленькое тело, поскольку, чтобы войти в рай, следует быть чистым. Их тени после этого закутали его с головы до ног в белый кафанский хлопок.
Закончив же, раздвинули занавеси и вынесли Спанди – с лицом закрытым теперь от нас навеки. Его отец, казалось постаревший на сто лет и волочивший ноги, как дряхлый инвалид, положил Спанди на носилки, стоявшие на земле, дабы мулла прочел над ним Намаз-и-Майет, молитву, что должна была направить его на путь к следующей жизни.
* * *
После молитвы Спанди подняли на плечи те, кто его любил, и понесли на кладбище.
Сказать «прощай» явилось много народу, и вся толпа с печальными лицами расступилась перед Спанди и его родней, а потом сомкнулась за ними.
Здесь были все мы – я, Джамиля, Джахид, моя мать, Шир Ахмад, Джорджия, Мэй, моя тетя, ее семья и Джеймс, который вел, поддерживая, Пира Хедери.
