— Ганьский… Ганьский… — повторил Вараниев. — Не слышал.
— А я говорю — знаменитый, — настаивал Макрицын. — Вы не знаете его потому, что он скромный. И вообще, хотите выслушать — не перебивайте.
— Ладно, ладно… — сгладил ситуацию Вараниев. — Апознакомиться-то с ним можно?
— Подожди ты знакомиться! — возразил Шнейдерман. — У тебя есть миллион долларов?
— Гнездо даст на такое дело, — уверенно заявил Виктор Валентинович.
— Сомневаюсь. Сначала с ученым встретиться надо, — не успокаивался Боб Иванович.
С самого утра все у Аполлона Юрьевича пошло наперекосяк: проснулся на тридцать пять минут раньше обычного, что предвещало вялость в течение дня. Неожиданно отключили горячую воду, едва он успел намылиться. Задев локтем, уронил пачку стирального порошка. К восьми часам закончил писать критическую статью на стихи поэта Александра Залпа для одного из литературных журналов, и когда подошло время завтракать, обнаружилось, что хлеба нет и геркулесовой каши тоже. Пришлось идти в магазин, где утром выходного дня ни пшеничного, ни ржаного не оказалось — не привезли.
— Беру отгул! Завтракаю — и в лес! — сам себе сказал Ганьский и быстрым шагом направился домой.
От сборов на природу его отвлек телефонный звонок Макрицина.
— Зайти хочешь? — предположил ученый после приветствия.
— Нет, не сегодня, — ответил Еврухерий, как бы намекая тем самым, что зайдет в один из ближайших дней.
— Сегодня и не получилось бы — я в лес поеду, на природу. А вот завтра — пожалуйста. Только не утром, — предупредил Аполлон Юрьевич, мысленно пробежав по своим планам и обнаружив в них несколько свободных послеобеденных часов.
— Хорошо, приду завтра. Полоша, я вот что звоню: мы с друзьями на рыбалку во вторник едем, хочу тебя позвать, — прозвучало на другом конце провода неожиданное для Ганьского приглашение.
— Завтра поговорим, — не раздумывая, ответил ученый.
Положив трубку, он быстро сделал несколько бутербродов с сыром, засыпал заварку в термос и стал ждать, когда закипит вода в чайнике. Сидеть без дела было для Аполлона Юрьевича совершенно невозможно, и он взялся просматривать новые произведения Залпа, уже в который раз отмечая то сильное впечатление, которое они на него производят. Стихи были необычны по манере написания, глубине мысли и силе ее выражения.
Через сорок минут Ганьский уже ехал в электричке в сторону Загорска. В транспорте он читал очень редко. Чаще использовал время в пути для размышлений. Сегодня ученый анализировал случай, недавно рассказанный Макрицыным, — про то, что на одном из последних выступлений тот чувствовал, как кто-то активно мешает ему сосредоточиться, сбивая и путая ход мыслей…
