— На острове я могу справиться и без тебя, правда, потребуется больше времени. Знай, Луиза, тебя легко заменить, ты мне не нужна, — и Ян устремил на нее свои ястребиные, безжалостные глаза.
— С-сэр, — заикаясь от непреодолимого ужаса перед капитаном, забормотала она, — с-сэр, я приношу свои извинения. Я позволила себе лишнего, больше этого не повторится, клянусь, сэр Ян.
Тонкая бородка капитана дрогнула, он величественно кивнул.
— Конор не стоит того, чтобы о нем вспоминать, — дрогнувшим голосом продолжила Луиза, — вы поступили верно. Простите, что сразу не поняла этого… Я поддерживаю ваше решение и соглашаюсь с ним.
— Иди, — велел капитан, резким движением убирая саблю.
Луиза коротко поклонилась и быстро спустилась с капитанского мостика. Ардан посмотрел на Яна и коротко заметил:
— Она не похожа на Рыжую Мэри.
— Да, — задумчиво протянул тот. — Жаль, что в ней нет силы и дерзости Рыжей, я бы нашел им применение.
Эдуард раздраженно почесал подбородок и принялся мерить свою камеру шагами. Шел второй день его пребывания в этом трюме. Дважды в день ему приносили еду, солдаты с ним не разговаривали, игнорируя вопросы и высказывания пленного. Все его просьбы и требования воспринимались с сочувственными ироничными улыбками, помогать или хотя бы поговорить с ним никто не осмеливался. Одиночество угнетающе действовало на командора, неприязнь к сэру Вуду достигла наивысшей точки. Вспомнив его выхоленное, избалованное белое лицо с только пробивавшейся бородкой, сэр Левод начинал злиться. Состояние бездействия и неопределенность будущего полностью подорвали хладнокровие и решительность сэра Левода.
Сделав еще два круга в трюме, он вернулся к сырой куче соломы, служившей постелью. В соломе тихо пискнула мышь, единственная, кто составлял Эдуарду компанию. Вскоре в трюм зашел солдат с вечерней порцией еды. Эдуард презрительно отвернулся от гостя. Однако посетитель, вместо того, чтобы поставить похлебку и удалиться, подошел к заключенному и заговорил:
— Сэр Левод, я сожалею, что вы попали сюда.
Эдуард молча повел плечами, показывая, что жалость ему не нужна. Солдат посмотрел на утреннюю не тронутую порцию и негромко заметил:
— Сэр Левод, вы бы поели. От того, что вы морите себя голодом, хуже только вам, вы теряете силы.
— Я не притронусь к подачкам Стэнли, — сухо заметил Эдуард, однако повернулся и посмотрел на гостя.
— Возьмите вот это, — солдат протянул миску с похлебкой, — она еще теплая.
