– Минёрка! Слушай, брат, если ты человек…
– Виктором меня зовут.
– Значит, тезка! – обрадовался Силкин. – Слушай, у Герки дома собака осталась. Из Афгана ее приволок, она там мины, что ли, искала. Я Шейле обещал ее показать. Умная до жути.
– Кто умная – Шейла или Минёрка?
– Смеешься? Ну смейся. А мне некогда. Ведь она там одна.
– Женщина или собака? – снова уточнил Непейвода, и по небритой физиономии велорикши скользнула тень улыбки.
– Насчет Шурочки не знаю, а старушка Минёрка точно одна, – сказал он. – Надо съездить покормить да выгулять. Ключ у меня. Если хочешь, подожди здесь. Раз уж черт связал нас одной веревочкой.
Непейвода поднялся с табурета, кивнул на подвешенный у потолка велосипед-тандем и сказал:
– Черт, он знает, что делает! Поехали вместе, тезка. Мне тоже охота на Минёрку поглядеть.
Чума осторожно пощупал голову. Шишка была на месте.
– Принимается! – сказал он и легко снял с крюка тандем.
В городке, приглядевшемся к трехколесным коляскам велорикш, на длинный, как такса, велосипед никто не обращал внимания. Кроме собак. Они тявканьем встречали и провожали тандем, летящий по средневековым улочкам.
За дверью квартиры Дымова, жившего в новостройках, тоже заливалась собака. Силкин распахнул дверь, навстречу выбежала желтая дворняжка со взъерошенной шерстью.
…Брыкунов, успевший при звуке шагов на лестнице пулей взлететь на последний этаж, обливался холодным потом. Он прислушивался к голосам внизу, к лаю собаки, о которой Золтанов не предупредил, и укреплялся во мнении, что шеф прав: надо любыми путями забрать из квартиры Дымова «компромат». Заполучить это оружие против Золтанова в свои руки, и уж тогда Всеволод Борисович не будет поручать сомнительные дела. Тогда он попляшет, тогда заплатит за минуты страха, которые пережил Брыкунов перед запертой дверью.
Обгорелым черпаком на длинной ручке Гельмут Шредер открыл заслонки. От сухого жара топки стало больно глазам. Гельмуту представилось, будто перед ним огнедышащий дракон. Он отступил на шаг, зачерпнул ковш воды и плеснул в малиновую пасть.
Раз, другой, третий! Кажется, он нащупал в каменке заветную точку, которая на каждый ковш отвечала добрым паром.
«Дракон» оказался незлым – свой парень! А банный комплекс гостиницы, включавший сауну и русскую парную, – выше всяких похвал.
С полка донесся слабый стон, означавший, что пьянчуга Зиги начал приходить в себя после вчерашнего возлияния.
Гельмут захлопнул дверцы печки и, недобро усмехаясь, вооружился приобретенным у служительницы банного комплекса веником.
