Оперуполномоченный Непейвода стоял посреди веломастерской, вспоминая статьи Уголовно-процессуального кодекса. Ни одна из них не рекомендовала бить граждан по голове. Кажется, тут Виктор переборщил, но сотрудник милиции тоже человек, и у него есть право на самооборону.
Ага, попробуй доказать это прокурору!
К счастью, удар получился скользящим. Чума очухался быстро. Пока Непейвода искал – да так и не нашел – в мастерской аптечку, Силкин встал на ноги. Огляделся, пощупал вскочившую на голове шишку и присел на тот самый трехногий табурет, который только что сослужил Непейводе хорошую службу.
– Крепко бьешь, – сказал Чума, и в его голосе почудились Непейводе уважительные нотки.
– Ну не гладить же по головке, – согласился Виктор, – когда тебе под нос суют пистолет.
– Так он же травматический. Считай – пугач.
– Расскажи это своей теще. Схлопотать «резинку» с одного метра – тоже мало хорошего.
– Верни, а? – угрюмо попросил Чума.
Непейвода сел на другой табурет, развернул наконец сверток и протянул Чуме кроссовку:
– Твоя?
– Я про «волыну» говорю.
– Хоть про «волыну», хоть про барабан, – прикинулся несведущим в уголовном жаргоне Непейвода. – Ты лучше объясни, зачем дёру из гостиницы дал?
Чума тревожно ворохнулся на трехногом табурете. Худшие опасения начали сбываться: «Дело шьют!» В таких случаях лучше молчать.
И он замолчал, уставившись в пол. Непейвода понял состояние Чумы. Невесть откуда появляется давешний дылда, бьет табуретом по голове, а после учиняет форменный допрос. Но иначе нельзя, путь к истине всегда утыкан шипами.
– Робинсон успела обратить тебя в свою веру? – спросил Виктор.
Чума пожал плечами:
– Не знаю такой, а в Бога вообще не верю.
– Странно, ведь именно из номера Шейлы Робинсон, президента Общества защиты животных, ты, мой друг, и смылся под утро.
При воспоминании о Шейле-Шурочке Витя невольно улыбнулся: хороша подруга! Большая, добрая, без дурацких комплексов. Немножко свихнута на кошках и собаках, зато какой бюст!
На могучей груди Шейлы в гостинице «Спутник» забылся Чума прошлой ночью. Проснулся от звука сирены скорой помощи. По разговорам в коридоре понял, что произошло, и, когда раздался стук в дверь, почел за лучшее смотать удочки. Было бы по-свински в плохом свете выставить дамочку, одарившую его всем, чем могла. Но раз опер и так все знает…
– Когда вы с ней договорились встретиться? – не отставал Непейвода. – Сегодня, завтра?
Чума вдруг хлопнул себя по лбу и вскочил на ноги.
