Изабель отрешенно продолжала вытирать тельце. Пуповина и послед по-прежнему лежали рядом на полу. Изабель, похоже, даже не заметила, как Том накинул ей на плечи полотенце. Он вернулся с тазом воды и, опустившись на четвереньки, принялся за уборку.
Изабель опустила в ванночку тельце младенца, стараясь держать его головку над водой. Потом вытерла полотенцем и завернула в чистое вместе с плацентой.
— Том, ты не расстелешь простыню на столе?
Он отодвинул противень с пирогом в сторону и расстелил вышитую простыню, сложив ее вдвое. Изабель передала ему сверток.
— Положи его, — попросила она, и он послушно опустил маленький комочек на стол.
— А теперь мы должны заняться тобой, — сказал Том. — У нас еще осталась горячая вода. Пойдем, тебе надо ополоснуться. Обопрись на меня. Не спеши, вот так. Потихоньку… потихоньку.
С его помощью она добралась до ванны, роняя на пол густые алые капли. Там он уже сам вытирал ей лицо фланелевой тряпкой, время от времени макая ее в воду и споласкивая.
Час спустя Изабель в чистой ночной рубашке и с заплетенной косой легла в постель. Том нежно гладил ее по лицу, пока она в конце концов не уснула, не в силах больше сопротивляться изнеможению и действию таблеток с морфием. Том вернулся на кухню и закончил уборку, после чего замочил грязное белье в корыте. Уже стемнело, и он зажег лампу и, сев за стол, прочитал молитву над маленьким тельцем. Безбрежные просторы и крошечное тельце, вечность и мерный стук часов, обвинявших время в постоянном движении: мир вдруг лишился всякого смысла. Даже в Египте или Франции он не чувствовал внутри такой пустоты. Он видел смерть очень часто. Но на этот раз окружающая тишина, отсутствие предсмертных воплей и разрывов снарядов, казалось, демонстрировали ее безысходность особенно наглядно. Людей, которые расставались с жизнью у него на глазах, оплакивали матери, но родные находились далеко от поля боя, и представить их было невозможно. А видеть ребенка, которого забирают у матери в момент рождения, забирают у единственной женщины в мире, которая была ему дорога, было выше сил Тома. Он посмотрел на тени, которые отбрасывали, как два близнеца, мертвый младенец и пирог, накрытый похожей на саван материей.
— Пока не надо, Том. Я скажу им, когда буду готова, — просила Изабель на следующий день, лежа в кровати.
— Но твои родители — они же захотят все узнать. Они ждут тебя со следующим катером. Они ждут своего внука.
Во взгляде Изабель сквозило отчаяние.
