— До обеда?
— Да, я думаю, до пятнадцати ноль–ноль.
Никита недоверчиво улыбнулся уголками губ:
— Разрешите полюбопытствовать, это все будет без… тисков и прочих… м–м-м… средств доверительного общения?
— Абсолютно.
— Десять минут назад ты сказал, что мы не в состоянии расколоть этого ганса в принципе. Что изменилось? Поделись своими замыслами. Умираю от любопытства.
— Угадывать будешь?
— Нет. Не томи, Витя. Как мы его колонем, еще и до обеда, до пятнадцати? Да без вспомогательного инвентаря?
Серегин усмехнулся:
— А мы его и не будем трогать. — Выдержав длинную паузу и отметив, что Никита заинтригован до предела, капитан добавил: — Ты забыл одну простую вещь. Если мы не можем его колонуть, то это совсем не значит, что его не сможет расколоть никто. Это за нас сделает Тихон.
— Ха! — фыркнул лейтенант. — Тоже мне новаторское решение. Во–первых, Тихон на Черноморском побережье, в командировке. Во–вторых, он за такое дело собьет с нас никак не меньше ящика коньяка, а это, между прочим, моя месячная зарплата. А в–третьих, когда он вернется, будет уже поздно. Хотя, конечно, если б он взялся за этого Захара со своими психологическими трюками, то, вполне вероятно…
— «Во–первых» и «в–третьих» твои я отбиваю сразу. Олег вернулся вчера утром. Цел, слава Богу. Иммортель везучий. Он сейчас в городе и вполне доступен.
— Да ты что? — Никита опять закружил по комнате, потирая руки. — Это же в корне меняет дело. Хрен с ней, с зарплатой. К тому же, если в пополаме, то какие‑то бабульки мне останутся. Питаться не обязательно, а на сигареты хватит. Проживу. Надо с ним встречаться.
— Не боись. От твоих бабок сильно не убудет. Я берусь его уболтать за пару пузырей.
— Это как? По старой дружбе?
— Старая дружба у него была с Саней Змеем, — вздохнул капитан. — Они такое вместе прошли…
— У нас в управлении?
— Не только. Они вместе срочную в Витебской десантной дивизии погранвойск КГБ трубили. Такая служба была… Не позавидуешь… Три вида формы только носили…
— Это во время «перестрелки» было?
— Да, в «славные» времена перестройки, — правильно понял его Серегин. — Сколько тогда крови при развале Союза пролито было. А Тихон на острие… Ну, это он тебе как‑нибудь сам расскажет. Молодость у него очень лихая была. Голливудские боевики блекнут перед этими приключениями… А как он опером конторы стал… Про это вообще легенды ходят…
— Он и сейчас…
— Да, пожалуй, толковей его в управе опера нет.
— Это да, — в глазах Карпова загорелся огонек восхищения. — Я о нем как о былинном богатыре рассказываю…
