— А что-жъ изъ. этого? Къ дамскому полу всегда ходятъ въ гости со сладкой водкой. Вѣдь онъ ко мнѣ придетъ, а не къ вамъ, а я и сладкой-то пью самую малость.
— Ты про себя, а я про себя… Слаба она ужъ очень, эта сладкая водка…
— Какой вы удивительный человѣкъ! Съ вами вовсе разговаривать нельзя! — восклицала Клавдія.
Отецъ, нащипывая ножомъ лучину отъ полѣна, продолжалъ:
— Ну, ты тамъ не фыркай… А вотъ что… Ежели онъ опять со сладкой водкой придетъ, то ты скажи ему, чтобы онъ мнѣ отдѣльно за простой водкой послалъ. Сонька сбѣгаетъ.
— Ничего я ему не скажу, да прошу и васъ не соваться въ нашъ разговоръ, выпьете и то что вамъ поднесутъ. Да будете вы, наконецъ, ставить самоваръ-то? — крикнула Клавдія.
— Ставлю, ставлю! Чего ты торопишь-то? Не на пожаръ вѣдь…
Феклистъ загромыхалъ самоваромъ.
Вскорѣ изъ своей комнаты вышла Клавдія. Она переодѣлась вся до обуви и постукивала по полу французскими каблучками своихъ полусапожекь. Платье на ней было шерстяное свѣтлосинее съ аляповатой темножелтой отдѣлкой, съ громадными буффами на рукавахъ. На рукѣ красовалась тоненькая золотая браслетка и пальцы были унизаны дешевенькими кольцами. Шею покрывалъ яркорозовый шелковый крепоновый платочекъ съ бахрамой и былъ зашпиленъ брошкой съ фальшивой бирюзой.
— Фу, какъ надымили! — сказала она отцу. — Даже самовара нельзя попросить васъ поставить.
— Уголья сырые, — отвѣчалъ Феклистъ. — Лучины много напихалъ — вотъ и дымъ.
— Гдѣ Сонька? Пусть вторую лампочку зажжетъ, а то ужь очень темно, — отдала приказъ Клавдія.
— Сонька собакъ пошла кормить.
— Ну, вы зажгите.
— А сама-то ты что-же?
— Да вѣдь я въ хорошее платье одѣвшись.
— Барыня! — процѣдилъ сквозь зубы Феклистъ и, снявъ съ подоконника маленькую жестяную лампочку, принялся зажигать ее.
Клавдія скосила на него глаза и произнесла:
— Ни на шагъ безъ попрека! Барыня. Другой-бы отецъ радовался, что у него дочка въ барыни выходитъ, а вы только шпильки ставите.
— Да я и радуюсь, а только что-жь мнѣ такъ ужъ очень особенно-то… Дочка барыня, а отцу хорошихъ сапогъ съ наборомъ справить не хочетъ.
— Сами и на свои могли-бы справить себѣ сапоги, если-бы меньше пьянствовали. Ну, да ладно, будете меньше ругаться, такъ я вамъ въ будущемъ мѣсяцъ справлю. Заказывайте Василью Федорычу. Пусть дѣлаетъ. Онъ долго дѣлаетъ.
— Ну, вотъ за это спасибо, спасибо… — радостно заговорилъ отецъ и сталъ затворять окошко, которое онъ открывалъ, чтобы выпустить самоварный дымъ. Затѣмъ онъ уперъ руки въ бока и сталъ любоваться Клавдіей. — Платье-то это у тебя важнецкое. И у урядничихи такого даже нѣтъ, — похвалилъ онъ.
