Она тихо, переступая шагъ за шагомъ, плелась къ себѣ домой и мяла въ рукахъ письмо и полученную при разсчетѣ пятирублевку.
«Впрочемъ, очень можетъ быть, что оттого онъ и дуракомъ-то сдѣлался, что очень ужъ влюбленъ въ меня, оттого и ополоумѣлъ-то», разсуждала Клавдія. «Вѣдь прежде онъ такимъ не былъ. Да, не былъ. Не былъ даже и тогда, когда въ первый разъ пришелъ писать меня учить. Ужасти, что любовь эта самая дѣлаетъ!» вздохнула сна. «Повѣнчаться предлагаетъ, учительшей хочетъ меня сдѣлать. Но странно. Вѣдь говорили, что у него есть жена, но только въ бѣгахъ, не живетъ съ нимъ. Должно быть, это враки, если на мнѣ жениться предлагаетъ», продолжала разсуждать Клавдія и спрятала письмо и пятирублевку за пазуху.
«А выдти за эдакаго замужъ — сама ополоумѣешь, такая-же сдѣлаешься, какъ онъ. Тоже сказки о цвѣткахъ душистыхъ начнешь разсказывать. Вѣдь онъ что? Вѣдь онъ монастырь сейчасъ въ домѣ сдѣлаетъ. Того не ѣшь, этого не пей. Мяса ни Боже мой… рыбы тоже не смѣй ѣсть. Помню я, какъ онъ у ребятишекъ рыбешку мелкую обратно въ воду выкидывалъ, которую ребятишки рѣшетами наловили. И наконецъ, выйдя за него замужъ, не смѣй ужь и къ тятенькѣ показываться, потому что тамъ охотники. Да нѣтъ, какой онъ мужъ!» рѣшила она. «Не пойду я за него. Хоть и лестно быть учительшей, но онъ изведетъ, совсѣмъ изведетъ, словомъ изведетъ. Какъ начнетъ о цвѣткѣ душистомъ… Нѣтъ, нѣтъ!» Клавдія даже отмахнулась рукой…
— Кедровыхъ орѣшковъ не прикажете-ли? — раздалось надъ ея ухомъ,
Это былъ помощникъ Ананія Трифонова, Уварка — младшій приказчикъ, молодой человѣкъ. Онъ возвращался изъ мелочной лавочки, несъ въ рукахъ краюшку ситника, кусокъ вареной трески въ бумагѣ, изъ которой также выглядывали и перья луку. Предложеніе было настолько неожиданно. что Клавдія даже шарахнулась въ сторону, а когда пришла въ себя, то отвѣчала:
— Ну, тя въ болото! Вотъ испугалъ-то, корявый эдакій! Орѣшковъ!
— Отчего-же не хотите? Мы отъ чистаго сердца, Орѣшки отмѣнные. Нарочно къ завтрему дамамъ купилъ.
Клавдія ничего больше не отвѣтила и продолжала думать о предложеніи учителя.
«Да и зачѣмъ мнѣ замужъ? Мнѣ и такъ хорошо. Бѣлье у меня аховое съ прошивками и кружевцами, платьевъ много, пальто есть драповое, накидка со стеклярусомъ… Къ зимѣ будетъ мѣховое пальто… Флегонтъ Иванычъ покрышку шелковую привезетъ, а Кондратій Захарычъ мѣхъ бѣличій. Обѣщалъ… Ананій лѣсу пригонитъ и на свой счетъ плотниковъ найметъ, чтобы дочинить нашу избу. Дура буду, если я пойду за учителя замужъ», рѣшила она и вошла къ себѣ въ избу.
