— Пожалуйста, — продолжала Клавдія — Да и помощнику-то это тоже нашлепку.
— Какъ? И тотъ! — вспылилъ Флегонтъ Ивановичъ.
— Проходу не даетъ. Тутъ какъ-то въ сѣняхъ конторы такъ облапилъ меня, что просто срамъ. Ну, конечно, я его кулакомъ по зубамъ. А все-таки.
— И это обуздаю. Непремѣнно обуздаю.
— Ну, то-то. А насчетъ охотниковъ брось ревновать. Ну, что они?? Пьяные люди и больше ничего, — закончила Клавдія.
— Даже я сейчасъ пойду въ контору и примусь за Анашку, — сказалъ Флегонтъ Ивановичъ и поднялся съ бревенъ. — Напьюсь чаю дома… Я еще чаю не пилъ. Напьюсь чаю и сейчасъ за Анашку… Я его, подлеца, оштрафовать могу, — прибавилъ онъ и спросилъ:- А сегодня къ тебѣ вечеромъ можно?
— Конечно-же можно. Да перетащи еще два бревна.
— Бревна-то у насъ мѣченныя. Ну, да хорошо.
— И медку, голубчикъ, сотоваго баночку. Вѣдь у васъ его много.
— Много-то много, да ключи-то отъ кладовой у тетки припрятаны. Ну, да ладно, какъ нибудь.
Флегонть остановился и почесалъ затылокъ подъ фуражкой.
— Вѣдь вотъ бревна-то я вчера перетащилъ къ вамъ черезъ Анашкина помощника, такъ какъ его ругать-то за тебя будешь? — сказалъ онъ. — И сегодня, если будемъ переправлять къ вамъ бревна, тоже черезъ него.
Флегонтъ Ивановичъ медленно сталъ отходить отъ Клавдіи.
— Прощайте! Жду вечеромъ! — проговорила та ему вслѣдъ.
Дня черезъ три Клавдія опять работала на заводѣ. Была суббота, день разсчета. Разсчетъ начали производить часовъ съ пяти вечера. У избы въ три окна съ вывѣской «контора» толпились рабочіе съ разсчетными книжками въ рукахъ. Были тутъ мужчины и женщины. Одни входили въ контору, другіе выходили изъ нея. Нѣкоторые изъ рабочихъ выходили изъ конторы, держа книжку и деньги, въ какомъ-то недоумѣніи или, лучше сказать, отупѣніи, останавливаясь, шептали что-то, считали по пальцамъ, считали деньги, заглядывали въ книжку и все-таки ничего не понимали. Каждый безграмотный считалъ себя обсчитаннымъ. Одинъ мужикъ въ пестрядинной рубахѣ и розовыхъ ситцевыхъ штанахъ, босой и съ головой, обвязанной тряпицей, сѣлъ на дворѣ конторы на землю, наломалъ прутиковъ и сталъ ихъ раскладывать по подолу рубахи, стараясь хоть этимъ путемъ постигнуть правильность произведеннаго ему денежнаго разсчета, не правильно все-таки не выходило. Явились толкователи. Это были, по большей части, молодые грамотные парни, не считавшіе себя обсчитанными, и имъ не вѣрили.
Клавдіи тоже нужно было получить за работу нѣсколькихъ тысячъ кирпичей, и она пришла къ конторѣ. Она уже протискалась въ сѣни, но тамъ, носъ съ носомъ столкнулась съ приказчикомъ Ананіемъ Трифоновымъ. Тотъ, даже не поклонившись ей, сказалъ:
