Сборник рассказов | страница 5



— Что же это за Черное море такое? Неужто оно так черное и есть? — спросил он.

— Да надо статься, что черное, а то как же. И белую собаку арапкой не кличут, а ведь это море…

— Скажи на милость! Вот чудеса-то!

— А ты думал как же… Изойди-ка белый свет — чего-чего в нем не найдешь! Даже люди с песьими головами есть. Да вон странным людям всего лучше знать, — кивнул молодой мужик на сборщика. — Не трафилось, почтенный, тебе на Черном море-то бывать? — обратился он к нему.

Сборщик на церковь откашлялся в руку и перекрестился.

— Самому бывать не трафилось, а от людей слыхал, — сказал он — В киевских пещерах сподобил Бог побывать, а на Черном море не был.

— Что ж оно — крепко черное?

— Как уголь.

— И вода черная?

— Что твоя смола! И смрад от него идет сильный.

— Вот в эдаком море окунуться, так и свои не узнают.

— Нельзя — сейчас смерть.

— Тсс!..

Мужики покачали головами. Сборщик воодушевился, погладил бородку и продолжал:

— Моря разные есть, православные. Есть Белое море, и вода в нем белая, и медведи плавают белые. Есть Красное море и заместо воды в нем кровь… А то есть зеленое море — то, значит, река Иордан и херувимы над ним порхают…

— А синее-то забыл? Вон и в песне поется — разыгралось сине море, — вставил слово молодой парень. — Песня — быль.

— И синее есть… Разные моря есть. Черное море потому черное, что на него проклятие положено. Допрежь того тут три города стояло и в городах этих жили нечестивые, которые забыли свою веру православную и вели блудную жизнь. Что мужчина — то блудник, что женщина — то блудница, младенцы даже, которые рождались, и те сейчас же блудниками и блудницами делались. За грехи свои города эти провалились, и стало на сем месте Черное море.

— Неужто все до единого провалились?

— Осталась только горка, на горке обитель, а в обители этой семьдесят старцев праведных, один другого старее, и самому младшему из них теперича тысяча лет. Обитель эта так посередь моря и стоит, и стерегут ее черные арапы, от султана приставленные, и всякое истязание старцам творят.

— Скажи на милость! Вот диво-то! Хорошо, коли кто все это знает, — процедил сквозь зубы пожилой мужчина.

— Широко это море-то?

— С одного края на другой не видно — страсть!

— Шире Волги?

— Куда! Почитай, в сто раз шире.

— А далеко оттелева Ерусалим?

— Не могу знать, почтенные, а надо полагать, что близко.

В половине этого разговора в комнату вошли гвардейский солдат и молодая баба в синем шугае и в расписанном платке на голове. Они потребовали чаю. Солдат начал прислушиваться к разговору. Молодой парень по-прежнему задавал сборщику вопросы.