— Ну а чье ж это самое Черное море? — спросил он.
Сборщик замялся.
— То есть как чье? Известно, Божье… Вот старцев этих, что в обители заключены, наши ослобонить хотят, да трудно. Семь мостов строили, и каждый проваливался.
— А на кораблях приплыть нельзя?
— Извергнет, потому — не вода, а смола…
Солдата взорвало. Он вмешался в разговор.
— Старый ты человек, а врешь, — сказал он сборщику. — На кораблях нельзя, так пароходы по нем ходят.
— Что ж, служивый, вам лучше знать. Вы человек бывалый, а мы понаслышке. Люди ложь и мы тож, — отвечал сборщик.
— Так, то-то… Нечего и соваться! Морем этим, почтенные, владеют семь царей, — обратился он к мужикам. — На одном конце владеем мы, на другом — турка, на третьем — китаец, на четвертом — арап, на пятом — немец, только ему препона положена, чтоб не стрелять… на шестом там еще равные…
Солдат остановился.
— Спасибо тебе, служивый! — благодарили его мужики.
— Ну а что это за слово такое, служба? — спросил солдата молодой парень, отыскал в газете и прочел: — «Гордый Альбион с завистью взирает на успехи на Востоке». Альбион-то этот ругательное слово, что ли?
— Хитер больно. Поднеси стаканчик — так скажу, — отвечал солдат.
— А зачем не поднести? Мы и сами выпьем за компанию.
Потребовались три стаканчика. Солдат подсел к мужикам, чокнулся с ними, выпил и сказал:
— Про Наполеона слыхали?
— Как не слыхать!
— Ну, вот Альбион этот самый Наполеон и есть, потому он теперь с разными пашпортами живет и что ни месяц, то имя свое меняет, — отчеканил солдат.
— Иван Пантелеич, куда ж вы ушли? Я пужаюсь одна, — крикнула солдату баба.
К мужикам подошел сборщик, протянул книгу с крестом, поклонился и нараспев заговорил:
— Порадейте, православные, на построение храма Господня… Великомученицы Параскевы Пятницы!..
Мужики дали по грошу.
Был вечер. Газовые рожки ярко освещали раздевальную комнату Туликовых бань. Народу было не много. В углу, на диване, завернувшись в простыню, лежал пожилой купец с окладистой бородой и пил кислые щи. Поодаль от него раздевался, снимая с себя сюртук с погонами, чиновник военного министерства. В другом углу поп расчесывал гребнем свои мокрые волосы.
В раздевальную вошел молодой купец. Он был в коротенькой шубе, из-под которой виднелись полы халата. Сзади его мальчик в ватном казакине нес узел с бельем. Молодой купец отдал шубу сторожу. Завидя лежащего пожилого купца, он тотчас же крикнул:
— Парамону Иванычу! — и, обратись к мальчику, сказал: — Эй, Мольтка! Неси сюда белье. Здесь будем раздеваться. Знакомые есть.
