— Что еще это за поправка? По моему желанію, развѣ это поправка? — возразилъ Луковъ.
— Чего же тебѣ еще? Деньги водятся вѣдь?
— Деньги у меня есть, да мало по моему желанію… Мнѣ и тыщи мало!
— Куда тебѣ? Что ты?
— Это вѣрно, что некуда, а такъ… Всякому больше хочется.
Луковъ, говоря это, самодовольно улыбался. Глупѣйшее хвастовство всего болѣе нравилось ему.
— Жадный какой ты! — изумленно прошепталъ Лунинъ.
— Совсѣмъ даже напротивъ, жадности во мнѣ ничего нѣтъ. Ты спроси хоть кого: куда Василій Василичъ Луковъ дѣваетъ деньги? Пущаетъ на вѣтеръ, — вотъ что тебѣ скажутъ. Мнѣ пятьдесятъ, шестьдесятъ упаковать — что? Ничего! Попадутъ въ руки, я ихъ пущу. Оно и лестно. Я люблю, чтобы весело. А деньги мнѣ идутъ легко.
— Деньги-то? — удивился Михайло.
— А то чего же? Пятьдесятъ, сто цѣлковыхъ мнѣ нипочемъ. Я тыщами желаю ворочать. Тогда можно и назадъ въ деревню.
— А можешь тыщу нажить? — съ дрожью въ голосѣ спросилъ Михайло.
— Отчего же, можно. Только теперь не хочу я путаться… такъ ихъ! — загадочно отвѣтилъ Луковъ.
— А въ деревню-то зачѣмъ тогда?
— Въ деревнѣ лучше. Въ деревнѣ промежду бѣдноты, да ежели съ капиталомъ, очень свободно. Большую силу въ деревнѣ можно получить, ежели съ тыщами.
Михайло это пропустилъ мимо ушей. Его, главнымъ образомъ, поразила увѣренность Лукова брать, сколько угодно, въ карманъ денегъ. Тайно Михайло этого человѣка презиралъ. Несмотря на внѣшнюю поправку, Луковъ остался въ существѣ такимъ же, какимъ былъ прежде — сонливымъ и тупымъ. Легкомысліе, совершенно дурацкое, было у него безгранично. Какъ прежде онъ безропотно покорялся всякимъ обидамъ, такъ теперь вѣрилъ, что онъ все можетъ. Но Михайло видѣлъ внѣшность, зналъ, что относительно денегъ Луковъ не вретъ, и удивлялся, разжигая свою жадность.
— Какъ же ты можешь получить столько капиталу? — спросилъ онъ.
— Разно. Вотъ и теперь деньги сами лѣзутъ въ руки, а я не желаю, — сказалъ Луковъ.
— Сами лѣзутъ?
— Только бери! Сдѣлай милость!
— Вотъ мнѣ бы… — началъ-было Михайло, но Луковъ его перебилъ.
— Есть тутъ человѣкъ одинъ, т.-е. мясникъ, такъ онъ предлагаетъ.
— Капиталъ? — спросилъ, задыхаясь, Михайло.
— Большія деньги… а я не желаю.
Луковъ выразилъ на своемъ лицѣ тупое удовольствіе.
— Ты хоть бы мнѣ предоставилъ. Видишь, безъ мѣста я хожу, — сказалъ взволнованно Михайло.
— Надо подумать. Это можно. Самому мнѣ не хочется путаться, а тебѣ… ничего. Дѣло выгодное. Я получу и тебѣ съ сотню перепадетъ, я такъ смекаю.
