Всѣ поклонились и благодарили. Мнѣ она сказала кромѣ того:
— Будьте такъ добры и приходите. И не посылайте въ послѣднюю минуту записку съ извиненіями.
Этого она никому, кромѣ меня, не говорила. Вскорѣ послѣ этого она уѣхала.
Я былъ такъ тронутъ этой неожиданной любезностью; я отошелъ на минуту въ сторону и радовался. Потомъ я простился съ докторомъ и его гостями и пошелъ обратно домой. Какъ она была ко мнѣ благосклонна, какъ она была благосклонна! Чѣмъ я могу отблагодарить ее за это? Руки у меня ослабли, пріятный холодъ чувствовался въ кистяхъ. Боже мой, вотъ я иду и, совершенно обезсиленный, шатаюсь изъ стороны въ сторону; я не могу сложитъ рукъ, и отъ чувства безпомощности у меня появляются слезы на глазахъ; что съ этимъ подѣлаешь?..
Лишь поздно вечеромъ я вернулся домой.
Я направился по дорогѣ къ гавани и спросилъ одного изъ рыбаковъ, будетъ ли почтовый пароходъ завтра вечеромъ. Нѣтъ, почтовый пароходъ будетъ только на слѣдующей недѣлѣ.
Я поспѣшилъ къ хижинѣ и занялся осмотромъ лучшей своей одежды. Я вычистилъ ее и привелъ въ порядокъ, въ нѣкоторыхъ мѣстахъ оказались дыры, и я плакалъ, штопая эти дыры.
Покончивъ съ этимъ, я улегся на нарахъ. Этотъ покой продолжался съ минуту; вдругъ мнѣ приходитъ мысль, я вскакиваю и останавливаюсь пораженный среди комнаты. — Все это опять какая-нибудь продѣлка! — прошепталъ я. Я не былъ бы приглашенъ, если бы я случайно не очутился тутъ же, гдѣ приглашали остальныхъ; и, кромѣ того, она ясно мнѣ намекнула, что я могу не приходить и могу послать записку съ извиненіями…
Я всю ночь не спалъ, и когда наступило утро, я пошелъ въ лѣсъ, озябшій, не выспавшійся, дрожа въ лихорадкѣ. Гм… вотъ теперь идутъ приготовленія къ вечеру въ Сирилундѣ! Что же дальше? Я не пойду и извиненій не пошлю. Господинъ Макъ необыкновенно умный человѣкъ, онъ даетъ этотъ праздникъ въ честь барона, но я не явлюсь, понимаете ли вы это?..
Туманъ густо лежалъ надъ долиной и горой, холодная, влажная изморозь осѣдала на мою одежду и дѣлала ее тяжелой, мое лицо было холодное и влажное. Порой налеталъ порывъ вѣтра и заставлялъ подниматься и опускаться спящіе туманы.
Было далеко за полдень, смеркалось, туманъ все скрывалъ у меня передъ глазами, и я не могъ оріентироваться по солнцу.
Цѣлый часъ шелъ по направленію къ дому, но мнѣ нечего было торопиться; преспокойнымъ образомъ я пошелъ въ обратномъ направленіи. Я пришелъ къ неизвѣстному мнѣ мѣсту въ лѣсу. Наконецъ, я прислонилъ ружье къ стволу и обращаюсь за совѣтомъ къ своему компасу. Я точно опредѣляю дорогу и снова начинаю итти. Теперь, вѣроятно, 8 или 9 часовъ.
