— Какъ это черное платье… — началъ я. Но она встала, обняла одну изъ своихъ подругъ и ушла съ ней. Это я повторилъ нѣсколько разъ.
— Ну, хорошо, — подумалъ я, — что же съ этимъ подѣлаешь? Но почему тогда она стоитъ у окна и грустно смотритъ мнѣ вслѣдъ, когда я отъ нея ухожу?
Одна дама пригласила меня танцовать. Эдварда сидѣла недалеко, и я громко отвѣтилъ:- Нѣтъ, я сейчасъ уйду.
Эдварда вопросительно посмотрѣла на меня и сказала:- Уйдете? О, нѣтъ, вы не уйдете.
Я остолбенѣлъ и чувствовалъ, что стиснулъ зубами губы.
— То, что вы сейчасъ сказали, кажется, очень многозначительно, фрёкэнъ Эдварда, — сказалъ я мрачно и сдѣлалъ нѣсколько шаговъ къ двери.
Докторъ загородилъ мнѣ дорогу, и сама Эдварда быстро подошла.
— Не понимайте меня неправильно, — сказала она горячо. — Я хотѣла сказать, что вы, вѣроятно, будете послѣднимъ, который уйдетъ, самымъ послѣднимъ. И кромѣ, всего того только часъ… Послушайте, — продолжала она съ блестящими глазами, — вы дали нашему гребцу пятъ талеровъ за то, что онъ спасъ мой башмакъ отъ потопленія. Но это черезчуръ большая цѣна.
И она искренно разсмѣялась, обернувшись къ остальнымъ.
Я стоялъ съ широко раскрытымъ ртомъ, обезоруженный и смущенный.
— Вамъ угодно шутитъ, — сказалъ я, — я не давалъ вашему гребцу пяти талеровъ.
— Вотъ какъ, вы не давали? — Она открыла въ кухню дверь и позвала гребца.- Іаковъ, ты помнишь нашу поѣздку въ Кухольменъ? Ты спасъ мой башмакъ, упавшій въ воду?
— Да, — отвѣчалъ Іаковъ.
— Ты получилъ пятъ талеровъ за то, что спасъ мой башмакъ?
— Да, вы дали мнѣ…
— Хорошо. Ты можешь итти.
Чего она хочетъ достигнуть этой выходкой? — подумалъ я. — Хочетъ ли она меня пристыдить? Это ей не удастся, я не краснѣю отъ такихъ вещей. Я сказалъ громко и ясно:
— Я долженъ всѣмъ сказать, что это или ошибка или обманъ. Мнѣ и въ голову не приходило давать гребцу пять талеровъ за вашъ башмакъ. Я можетъ-бытъ, долженъ былъ это сдѣлать, но пока этого не было.
— А теперь будемъ продолжать танцовать, — сказала она, наморщивъ лобъ, — отчего мы не танцуемъ?
— Она должна мнѣ дать объясненіе, — сказалъ я про-себя; я пошелъ и началъ выжидать минуты, когда бы я могъ съ ней поговорить. Она пошла въ сосѣднюю комнату, я за ней.
— Ваше здоровье! — сказалъ я и хотѣлъ съ ней чокнуться.
— У меня пустой стаканъ, — отвѣтила она коротко.
— Я думалъ, что это вашъ стаканъ!
— Нѣтъ, это не мой, — сказала она и отвернулась къ своему сосѣду.
— Въ такомъ случаѣ извините меня!
Многіе изъ гостей замѣтили этотъ маленькій инцидентъ. Сердце заколотилось у меня въ груди; я сказалъ, задѣтый за живое:
