Глаза приобретали осмысленность, и Корсаков усадил его к кухонному столу, а сам занялся делом — «упаковал» ребят.
Закурил.
— Ну, и кто это такие? — спросил Игорь таким обыденным тоном, будто они вот так каждый вечер обсуждают, кто и за что хотел сегодня избить Рому.
— Я не знаю. Поверьте мне, не знаю, — прижал ладони к груди Рома. — Первый раз их вижу.
— Хм, странно, — изрек Корсаков. — Разве так бывает, чтобы ни с того, ни с сего напали на человека?
— Бывает, — не убирал ладошки от груди Рома.
— Ну, смотри, — согласился Корсаков. — Они ведь не отстанут. Придут в следующий раз, когда меня уже тут не будет, понимаешь?
— Что же мне делать? — искренне попросил совета Рома.
— Ну, не знаю, — затруднился с ответом Корсаков. — Надо бы тебе куда-то исчезнуть на время. Ты сам-то откуда?
— Из Новосибирска, — сразу же отозвался Рома. И поправился: — Но сейчас я уже москвич.
— Да ты что! — обрадовался Корсаков. — Давно?
— Два месяца.
— Квартиру купил, что ли?
— Ну…можно и так сказать, — слегка замялся Рома.
— Ну, а что? Район хороший, дом хороший, — похвалил Корсаков. — А квартира как? Не маленькая?
— Хотите посмотреть?
Проводя экскурсию по своему жилищу, Рома, казалось, стал приходить в себя. Квартира, мало того, что сама по себе была хороша — трехкомнатная с лоджией и высокими потолками — так еще и обставлена и обустроена была со вкусом и достатком.
Вот, засранец, подумал Корсаков, нашел ведь, чем на хлеб с маслом зарабатывать.
— А ты кем, собственно, работаешь? — поинтересовался он.
Кажется, к Роме возвращалось сознание. Во всяком случае, он вдруг стал бдительным:
— А вы, собственно, кто?
Он повернулся к Корсакову, и лицо его приобретало привычный вид преуспевающего человека.
— Я, собственно, тот, кто недавно тебя спас от бандитов, — напомнил Корсаков.
— Ах, да, — спохватился Рома и полез в карман. Он вытащил несколько стодолларовых бумажек. — Вот, возьмите. И — спасибо вам.
Хамит, значит, приходит в себя, понял Корсаков. А это ему сейчас было не нужно, и он шлепнул ладонью. Два раза. Сперва по руке, в которой были зажаты купюры, потом — Роме по лицу.
— Ты, сучонок, так со своими телками разговаривай!
Он подтолкнул Рому к стене, схватил его левой рукой за левое плечо так, чтобы можно было предплечьем надавить на горло. И — надавил. Не больно, конечно, но дискомфортно: в таком положении человек ощущает себя в полной зависимости от противника. Под контролем и в опасности.
— Ты почему на похоронах не был? — выдохнул он в лицо Роме.
