Тонечка, дай-ка мне стакан чаю погорячее. Что-то мне не по себе.
Больше бы курили!—по своему обыкновению заворчала Тоня. — Нисколько себя не жалеете. — И сердито грохнула чайником, ставя его на плиту.
Ах, Тонечка, какие у нас неприятности!..— Мать хрустнула пальцами. — Там у меня на столе льняное семя рассыпано по кучкам. Ты не убирай, И чтобы Вадик не трогал. Это пробы. Понимаешь, с нарочным доставили из Захонья. Клещ обнаружен. В отборном-то посевном семени!..
Может, и засыпали в амбары уже с клещом? — с тревогой спросила Тоня.
В том-то и дело, что нет. Валентин проверял, и не раз.
Так как же эта пакость туда попала? Подсыпали, что ли? — Глаза у Тони стали узкими, как у Стеши, и сердитыми-пресердитыми.
Мать ничего не ответила. Закашлялась. И кашляла так долго и мучительно, что на глазах у нее выступили слезы.
— Вот возьму ваши проклятые папиросы да и спалю в плите! — пригрозила Тоня.
Вечером, не спрашивая согласия матери, она пригласила соседа — доктора Наума Исаича.
Доктор осмотрел мать, прописал лекарство и запретил ей неделю выходить из дому, потому что на улице внезапно резко похолодало. По небу поплыли серые, низкие, набрякшие дождем тучи. Сосны на горе Закат, раскачиваемые порывами ветра, загудели, как телеграфные столбы перед ненастьем.
Но едва доктор ушел, мать стала собираться. Тоне сказала:
— Не смотри, пожалуйста, на меня такими глазами. Меня ждут. Я оденусь потеплей. — Она зачем-то пошла в спальню. Тоня сейчас же вставила в замочную скважину ключ и дважды его повернула. Я чуть не расхохоталась. Ну и Тонька-милйционер! Арестовала.
Мать барабанила кулаками в дверь и сердилась. Вадька непонимающе таращил глаза-смородины и требовал:
Тоня, открой!
Иди к Эммочке,— выпроводила его Тоня. — Ей коня нового купили, а ты тут торчишь.
А матери она сказала через закрытую дверь?
— Анастасия Дмитриевна, не ошалевайте, все равно не выпущу. Лягте пока в постельку. А я добегу до Федора Федотовича, скажу, что вы заболели. Коли вы срочно кому нужны, сами придут.
Вскоре пришел Федор Федотович, и Тоня выпустила мать из спальни. Вслед за Федором Федотовичем явился председатель райисполкома Иван Иванович, а немного погодя его заместитель с Люськиным отцом — райвоенкомом Перовским. Все они, проходя через кухню, аккуратно вытирали ноги о пестрый половичок и все говорили Тоне:
— Мы на одну минуточку.
Потом пришли еще трое — незнакомые. И в комнате, которую Тоня именовала то столовой, то гостиной, за закрытыми дверями началось совещание.
