Но все это было потом. А пока дерзала обида. Мои товарищи — только что испеченные командиры взводов — форсили погонами, начисто позабыв споры этому поводу. Я же до выяснения досадного недоразумения не получила ни погон, ни удостоверения в красивом кожаном переплете. От обиды даже на выпускной вечер не пошла, а чтобы меня не нашли, забилась в крошечную каморку при кухне. Тут можно было пожаловаться: повар дядя Леша не выдаст. Он протяну мне проткнутый лучинкой блин размером с решето как маленькую, погладил по голове: — Покушай-ка, миленок. Обойдется. Я ела_ и давилась не совсем пропеченным тестом злыми слезами. Никудышное занятие — жалеть себя. Только начни: со всех сторон обступят действительные и мнимые обиды, сами себя возведут в степень: и все — озлобился человек, сошел с рельсов, пропал. Нет уж. Лучше самоутешаться по формуле «ведь могло быть и хуже!» Воистину так. Я могла быть сотни раз изувечена и убита. А я жива и здорова, как никогда; до войны то грипп, то ангина, то зуб, то ухо, а —здесь никакие простуды не берут — точно заколдованная могла по крайней мере трижды попасть в плен, но, нет, только не плен — это хуже смерти. И вывода что как ни прикинь, а у меня нет основания падать духом. Разберется же в конце концов начальство женщина я или мужчина.
Ночью меня мучили кошмары. По рыхлому окровав ленному снегу за мною гнались, настигая, стреляли в спину — все мимо, мимо, мимо. Хватали мертвой хваткой, выкручивали руки. Наверное, я кричала, потом что дневальный Сережка Хрусталев несколько раз меня будил:
— Черти, что ли, тебя мучают? — И советовал повернуться на правый бок.
Едва дождавшись подъема, я побежала в штаб роты выяснять недоразумение. Капитан Вунчиков развел руками:
— А что я могу сделать? Ведь исправил-то твою фамилию на мужскую сам командарм. Понимаешь, соб-ствен-ной рукой! Чего ж так расстраиваешься, ведь с генералом Поленовым старые друзья. Разберешься.
Да не знаю я его, товарищ капитан! И... боюсь...
Ах вот оно что! — захохотал ротный. — Ну и бесенок. — А отсмеявшись, воскликнул: — Честное слово, люблю таких. Ну, вот что, сама кашу заварила, сама и расхлебывай. По пути к месту назначения заверни в штаб армии, прорвись к командарму и во всем ему откровенно признайся. Ты парень-хват. Он таких любит. Найдете общий язык, тем более что ты теперь орденоносец. И куда вчера запропала? Хотели торжественно вручить. А теперь вот так просто. На.
Я крепко зажала в кулаке маленькую картонную коробочку. Капитан усмехнулся:
