"Свои!" - крикнул он тише.
Дверь отворилась, цепкая ручонка поманила в сени. Там было серо и холодно. Он разглядел ведра на лавке, ватник на гвозде, плошку у двери. Маленький кулачок подталкивал в спину. Он помедлил и вошел. Тусклый свет лежал на столе ровным кругом, высвечивая руки и миски с едой. Густо дымилась картошка, оглушая теплым сытным духом, а другой запах, острее и тоньше, расплывался поверху. "Лапша", - вспомнил Роберт давнишнее слово. И другое, совсем забытое - "грибница", так называли эту похлебку дома. Все это застолье в полутьме словно он уже видел раньше. Узкие руки детей тянулись за хлебом, загораживали лампу и делались прозрачны и светлы в густеющей тьме вокруг. По углам темнота чернела бархатными глыбами. И тут он наткнулся на уклончивый взгляд Алешки. Сидел себе посередине и словно не желал узнавать отца. Или в самом деле не узнал?
- Леха! - Роберт звал осторожно. - Подваливай, Леха!
Сын подошел, и Роберт спустил с плеч рюкзак. Игрушки посыпались на пол, и дети зарылись в пеструю эту гору. Роберт присел на какой-то ящик. Все дети были не в обычной форме, а в чем ни попадя. Спайсы разработали универсальную модель одежды, скрывающую любое увечье. Легкие пелеринки в любую минуту позволяли спрятаться за щит струящихся складок. А сейчас все они мало того, что одеты в старое, но все эти свитерки и куртки беспощадно выставляют напоказ сухие ручонки, калечные ноги и панцири. Роберт рассеянно опустил руку на чье-то пробивающееся крыло. В Спайсах любой бы Шарахнулся от такой бестактности, а этот преспокойно повел себе крылом, не отрываясь от жвачки. Совсем другие стали дети! Алешка вертелся у него на коленях, молотя его двумя руками по плечу, а третьей дергая за воротник:
- Нет, ты как нас нашел? Ты как нашел? Мы ото всех схоронились!
Гришка теребил его за рукав:
- Сюда же не пройдешь! Мы же болотами отрезаны! Вы как проперлись-то, папаня?
- Убирать со стола прикажете? - сердито крикнули из-за стола, и дети ринулись обратно. "Не больно-то сытно им тут", - подумал Роберт и стал доставать яблоки. Он было опустошил карманы, но за подкладку завалилось одно, второе, третье яблоко. Он вытащил эти и обнаружил новые.
- Золотой налив, - похвалил густой певучий голос. Незнакомая седая толстунья раздавала шлепки и подбирала яблоки. Дети уворачивались, и тут, он не заметил откуда, выскользнула Ариша.
- Ну нашел, ну молодец, - она схватила его за руку и потащила за занавеску.
