Мишаня и Крепыш чувствовали себя в валютной чайной как дома, налегали на виски, икру, семгу (где еще так полакомишься!) и вовсю беседовали с миллионером, и тут Крепыш с услужливостью медведя стал усердно и с жаром расхваливать И.О., за что немедленно получил от Мишани хорошего пинка под столом. Бразилец весь вечер был очень мил, и, хотя делал вид, что не обращает на И.О. особого внимания, они, однако, раза три ловили друг друга на этаких шпионских, исподтишка, взглядах и потом вежливо раскланивались, улыбаясь. К середине вечера "папа" проникся к И.О. настоящей симпатией, а И.О., в свою очередь, забыл все страхи, расслабился и, обняв Сузи за талию, напевал ей, тут же переводя на английский, непристойные русские частушки, также испытывая злорадное ликование - вот вам настоящая Россия, а то поразвесили клюквы, переодели стукачей в псевдорусские костюмы и потчуют иностранцев самоварно-балалаечно-цыганским винегретом. Но на самой бойкой частушке он поперхнулся: из-за стойки бара-буфета на него очень внимательно глядела зловещая группа - три черных квадрата с круглыми, как футбольные мячи, головами. Крайнее слева лицо страшно походило на тяжелую физиономию Царапкина, некогда бывшего советским послом в ФРГ. Как-то И.О. пришлось брать у него интервью, и он тогда поразился нерушимости монолита лицовзглядфигурафамилия; "метрополевский" Царапкин вытащил из-под прилавка фотокамеру, не спеша приладил к ней блиц и, копаясь в объективе, стал направлять ее на их стол, но оказалось, что расстояние от буфета слишком велико, так что ему пришлось подойти почти вплотную к их столику. Пока он еще раз проверял диафрагму и наводил на резкость, вся компания сгрудилась вокруг миллионера, и тут наконец Царапкин вспыхнул блицем, ослепив гогочущую прямо в объектив "семейку". Все иностранцы так и решили, что фотография предназначается для семейного альбома, а очаровательная, прямо королевская пара - Сузи и И.О. - счастливые молодожены. И тут весь зал разразился аплодисментами! Глупые, наивные иностранцы! Расскажи вам правду, вы содрогнетесь, ужаснетесь и все равно не поверите - так не бывает! Так не может быть! У нас не так! - будто если у вас не так, а эдак, значит, эдак и везде. Давайте, валяйте, наводите всякие сердечные да добрососедские мосты, но уж после пеняйте на себя.
У И.О. защемило под ложечкой, точно его насадили на тупой шампур, куда это он, жалкий бездомный муравей, карабкается? На что замахивается? Момент, когда можно было безнаказанно вильнуть в сторону, остался далеко позади - где-то между открытым окном и Загорском; откажись он сейчас от Сузи, в покое его все равно не оставят, так что пока остается хотя бы единственный шанс, он должен хвататься за него, как утопающий за соломинку, и при этом изо всех сил не показывать вида, что тонет! Думал ли ты, сморчок несчастный, живя в провинции, что когда-нибудь тебя будет любить женщина невиданной красоты, что ты будешь называть бразильского миллионера "папашей", что о тебе будет говорить вся Москва: с затаенной, а иногда и с явной ненавистью - одни, с низкой завистью - другие и с надеждой и молитвами - третьи (увы, наименьшие числом), будут ждать завершения твоего умопомрачительного романа?! Будешь ли ты впоследствии лишен даже нынешнего ничтожного заработка? Будешь ли выселен из Москвы под каким-нибудь предлогом, не требующим ни доказательств, ни разбирательств? Будешь ли... Ах, если бы победить! Словом, у И.О. было достаточно причин не складывать оружия, и только он собрался вновь предаться веселью, как наткнулся на поднос с блюдечками, по дну которых прозрачно-жиденько была размазана красная икра, - это Крепыш, набравшись наглости, попросил добавки. "И здесь воруют, мерзавцы!" - ругнулся И.О., и тут его мысли унеслись в недалекое прошлое, в год, когда на Камчатке началась его журналистская карьера. Выпрыгнув из самолетика, севшего на песчаный берег небольшой реки, он сразу наткнулся на полоску какой-то сухой, бурой массы, толстым ковром шириной в полтора-два метра покрывавшей весь берег. "Что это такое?" - с присущей молодым журналистам любознательностью поинтересовался у штурмана И.О. "Икра", - бодро и радостно ответил штурман, потирая руки. "Какая икра?" - не понял И.О. "Красная, - с готовностью пояснил летчик. - Собак кормить надо? Надо. А чем их кормят? Сушеной кетой да горбушей. А когда ее ловят? В нерест. А с икрой ее высушишь? Дудки!" - "И это все... красная икра?!" - с ужасом спросил И.О., ковыряя ботинком темно-коричневое месиво толщиной по меньшей мере в ладонь. И правда, как потом подтвердилось, это была кетовая икра. "Тяжело с тарой, - вздыхал, объясняя, председатель колхоза, - да с перевозкой, да масла подсолнечного нету... А рыбы мно-о-го надо: зима длинная, а ездим только на собаках". Да-а, посчитать по три доллара за ложечку, так на том берегу давно можно было Ниццу построить...
