— Э-ля! — сказал я многозначительно, но ответной реакции не было. Женщины прошли мимо меня, сконцентрированные как спортсменки перед соревнованием.
Лопатина с видимым облегчением опустилась за стол, положив на него локти; старалась ни на кого не смотреть, выжидала. Элеонора хотела присесть напротив, но передумала. Отошла к холодильнику, прислонилась, скрестив руки на груди; буравила взглядом затылок визитерши.
Я остановился у кухонной двери, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и поглядывая на женщин с раздражением.
Тишину нарушал только звук бесполезно работающего телевизора за стеной.
Лопатина вдруг протянула руку к тарелке с нарезанными овощами, взяла кружок огурца и отправила себе в рот. Затем съела петрушку, снова огурец. Все нервно и жадно. Я наблюдал за этим с брезгливостью.
— Вы… голодная? — с ледяной вежливостью спросила Элеонора.
Лопатина перестала жевать.
— Да, — сказала наконец, мелко кивая.
— Хм!.. — Элеонора подошла к плите и зажгла огонь. В сковороде быстро началось шипение. Она стала помешивать содержимое ложкой. — Значит, вы…
— Да, — отрывисто подтвердила Лопатина, зябко засунув ладони между колен.
— Угу… А давно?
— Как я пришла на работу.
Я смотрел на баб и не верил в происходящее…
— Интересно, а зачем вы понадобились ему? — Элеонора с деланным спокойствием накладывала в тарелку тушеную горбушу. Руки у нее чуть дрожали. — Новизна ощущений?
— Нет. Дело в том, что только со мной он сможет разрешить конфликт своей жизни. — Лопатина подняла на меня взгляд мудрой пьяной цыганки, и я немедленно отвернулся.
Элеонора фыркнула.
— Какой еще конфликт?
— Ну вот, — задумчиво прозвучал ответ. — О чем с вами говорить?..
Элеонора остановилась с тарелкой в руке. Оттуда поднимался пар. Казалось, что содержимое сейчас будет перевернуто Лопатиной на голову…
— Насыщайтесь, — Элеонора поставила еду перед гостьей.
Лопатина стала есть, как голодный котенок. Чувствуется, она забыла обо всем другом.
Мне стало смешно. Элеонора была в недоумении. Она попыталась задавать какие-то вопросы, но ответов не получала.
Мне показалось, что на глазах Лопатиной блеснули слезы.
— Спасибо, — поблагодарила она, все съев. — Бесподобно.
Она встала. Элеонора нервно посторонилась. Лопатина подошла к мойке, включила воду.
— Не надо мыть, — резко вмешалась Элеонора, — я сама это сделаю.
— Нет, позвольте! — твердо настояла Лопатина и через несколько секунд поставила чистую тарелку на полку. — Давайте я вам всю посуду вымою.
