Но интуиция что-то подсказала ему. Он поставил локоть на стол, и мы стали бороться на руках. Через несколько секунд он ловко победил. Приподнялся и с улыбкой шлепнул меня по щеке, будто комара там убил. Показал, кто щенок.
«Сука», — подумал я, вспыхнув. Но во что бы то ни стало сохранял приветливое выражение лица.
— Пойду куплю еще бутылку, — сказал я, выходя из-за стола. — Если она придет раньше, не теряйте времени… Я присоединюсь.
Прежде чем скрыться, я подмигнул ему.
Он проводил меня тяжелым взглядом.
На улице было пасмурно, немноголюдно. Лопатиной не наблюдалось. Меня охватила апатия, гадливость. Стало все равно. Что будет, то и будет. Отправился бродить по городу. Бинокль постукивал о мое бедро. Зачем я его прихватил? Подглядывать за ними я и не собирался. Главное, чтобы Лопатина думала, будто я слежу. Так интереснее.
Впрочем, действительно любопытно, что сейчас происходит у меня в спальне. Я остановился, задумчиво глядя назад. Пошел обратно.
Поднялся на нужный этаж в соседнем доме, выбрал дверь. Позвонил. Попытка не пытка.
Отворила старушка, по глазам которой было понятно — ей ничего не надо и она мало что понимает.
— У меня квартира напротив… Я забыл ключи… А там что-то происходит, мне нужно посмотреть из вашего окна… — вежливо и сбивчиво пытался втолковать ей.
Она безразлично пропустила меня и побрела, видимо, на кухню. Оттуда выглянула другая старуха. Я кивнул ей, она насупленно кивнула мне и исчезла. Я вошел в одну из комнат. Казалось, что до окон нашего дома рукой подать. Я достал бинокль, раздвинул занавески.
Наша спальня просматривалась плохо. Расстояние делало ее трогательной. Но там ничего не происходило… Вдруг я уловил движение. Спина Вадима… Лопатиной не было видно, но стало ясно, что она там… Сердце забилось учащенно… Я вспомнил нашу ночь с Лопатиной на даче… Ее фигурка на простыне — маленькая скрипка… Талия плавно переходила в бедра и хотелось процеловать эти изгибы насквозь… У меня все горело, пальцы потянули молнию на брюках вниз…
В коридоре появился какой-то шум…
Я согнулся, уткнувшись лбом в подоконник…
Пришло время выйти…
Было неожиданно много людей, они негромко переговаривались. Бабы вытирали слезы, мужики заносили гроб.
Я оцепенел от ужаса. Оглушили детские воспоминания… Самоубийство матери… Отвернувшись, я переждал и, наконец, стал резко пробираться к выходу. Я понял, что это знак. Умерла мать Элеоноры. Из-за меня. Я вырвался из квартиры, побежал по лестнице вниз. Какая-то женщина уступила дорогу, с состраданием посмотрев мне в глаза.
