Ему было легко представить Илью лет через пять-десять… Это вырастет здоровый паря, и мир будет предъявлять ему свои требования, жизнь — проверять на прочность, секс — ломать и строить, строить и ломать… На его внутренний мир будут покушаться разрушители, и ему придется упрятать его глубоко. Глубоко… Даже придется делать вид, что нет ничего. Правду будет знать только мама. А если повезет, еще кто-нибудь…
Детство, одинокое и солнечное, шло рядом, под мраком сосен… Антон чувствовал, как в сердце колышется радость…
Главная Тетка! Она не знает этого ребенка. А еще налетает… Антон ощутил потребность защищать Илью навсегда, насколько это возможно.
А тут внезапно они вышли к яркой полянке, на которой Римма и Сорокина загорали топлесс. Римма в этот момент переворачивалась и, увидев остолбеневшего Антона с расширившимися глазами, завизжала. Дремавшая Сорокина мгновенно, как ужаленная, вскочила — смешно, нелепо, с диким криком. Увидела ребят и будто гора с плеч свалилась. Но тут же опять закричала, по-девчачьи, на Римму:
— О Господи, дура, я подумала — лось вышел! Я их боюсь до смерти!
А все уже умирали со смеху.
Вообще атмосфера здесь была донельзя расслабляющая. Например, когда тетки возвращались с пляжа, они шли в бикини почти до самого корпуса и только метров за сто все-таки накидывали халаты.
Иногда реагировали на встречных Влада с Антоном: «Молодые люди, вы не подскажете, который час? Ты не думаешь, что рано потащила меня на обед?..»
По вечерам, вероятно, тоже выпивали, потому что с наступлением темноты начинали бродить по аллеям, под окнами, и петь, громко, с надрывом — «Напилася я пьяна…» и дальше «Где мой милый гуляет?», и еще «Если с любушкой на постелюшке — накажи его, Боже», и все в таком духе. Римма назвала явление так: «заклинания перед сном».
А однажды случилось событие — к теткам присоединился гармонист. И песни пошли повеселее.
Влад познакомился с Аркадием. И принес читать рукопись, в компьютерной распечатке. Аркадий был писателем. Он выиграл какой-то конкурс, и его отправили в дом отдыха, чтобы он творил в благоприятной атмосфере. Влад сообщил это беспечно, но свою хитрую улыбку сдержать не смог.
Антон, усевшись в холле, допоздна читал текст. Повесть была странная и увлекательная. О семье. Отец — тиран, мать — рабыня, сын — малахольный, которого завели вместо собаки и держали на поводке. Было ясно как дважды два: Аркадий пишет о своей жизни. Он рассказывал такие подробности скрытого внутрисемейного существования, что становилось неудобно.
