— Представляешь, за два дня в Керченском проливе затонули семь кораблей. Погибли четыре человека. Девятнадцать пропали без вести.
— Давненько у нас такого не было, — отозвался стандартной фразой Витёк.
— Да, — согласилась Танюха. Она не стала придираться к его слишком спокойной интонации. Она следила за волной, играющей пивной баклажкой. — Совсем скоро наше море умрет. Превратится в огромную помойку, — и тут же поправилась: — Уже превратилось.
— Не надо о грустном, — попросил ее Витёк и нежно обнял за плечи своей могучей рукой.
— Как же не надо?! Шесть тысяч тонн мазута, семь тысяч тонн серы попали в море. Представляешь, сколько рыбы погибло? А сколько птиц? А люди? Ты представляешь, каково тонуть в таких волнах, да еще и в холодной воде.
— Ну, это уже не волны, — возразил Витёк. — Чтобы утонуть в них — надо постараться.
Танюха сердито посмотрела на него.
— Хорошо так рассуждать, если ты мастер спорта по плаванию.
Витёк растерянно пожал плечам.
— Ну, шторм-то почти кончился. А тонуть неприятно в любой воде. Я так думаю.
— Вот именно, «кончился», — передразнила его Танюха. — А слабо от конца волнореза — до берега? Прямо сейчас.
— Легко, — ничуть не смутившись, ответил Витёк. — И ты об этом знаешь. Холодной воды я не боюсь.
— Знаю, — вполне миролюбиво согласилась Танюха. Вся дурная энергия из нее уже выплеснулась. Она успокоилась, поплотнее прижалась к большому Витьку, опустила глаза и… остановилась. Прямо перед ними в углублении плиты лежала одежда. Потертые джинсы, ветровка, свитер, а сверху — кеды. Для веса, чтобы ветром не унесло.
— Что это?! — удивилась девушка.
Витёк немного подумал и выдал довольно конкретный ответ:
— Или мастер спорта, или самоубийца.
— Какой мастер спорта?! — теряясь в ужасных догадках, прошептала Танюха. — Обувь-то на ребенка.
Витёк поднял один кед, перевернул его. На стершейся подошве с трудом читался размер: «38».
— Да, на мастера спорта не похоже.
Сердце неприятно заныло. Танюха принялась осматривать волны. Долго искать не пришлось.
— Вон, вон он! — закричала она, увидев на мутной серой волне голову отчаянного пловца. До него было не больше пятнадцати метров. Он работал только правой рукой, а левой прижимал к груди что-то черное и бесформенное.
— Вот придурок, — ругнулся Витёк, — на одной руке не вытянет.
— Витя… — прошептала Танюха, неотрывно следя за мальчиком и вздрагивая каждый раз, когда волны накрывали его. Но Витька не надо было подгонять, он уже снимал брюки.
