— Я… М-мы с Наташей хотим пожениться, — с огромным трудом выдавил из себя Паксяськин.
У Руфины Романовны от неожиданности глаза округлились, увлажнились, она часто-часто заморгала, даже платочек вытащила. Нужных слов никак не найдет, чтобы сказать их в ответ.
— Жениться?! Да не слишком ли молода невеста?
— Четыре года между нами разницы. Да ведь это… ничего.
Наташа опустила глаза в пол, стесняется взглянуть на мать.
— Дайте хоть немножко времени подумать, прикинем, что и как. Не сегодня же пойдете расписываться, — Руфина Романовна то и дело посматривает и на Наташу, и на Паксяськина.
«Так и думал, не выдадут за меня замуж свою дочь», — огорчается Петя.
Наконец высказался об этом и отец Наташи, Дмитрий Никандрович:
— Сегодняшнюю молодежь, Руфа, никак нельзя удержать от женитьбы: смотри да смотри за ними…
Петя, признаться, и не понял, о чем это хотел сказать отец Наташи. Но тот больше ничего не добавил.
Молчала и мать. Видимо, прикидывала, как быть. Потом пригласила всех на чай и продолжила:
— Разговор об этом на завтра оставим, хорошо?
— До завтра, так до завтра, — с недовольством, коротко ответил Петя.
В этот вечер он долго не задержался в гостях у Наташи, какое-то стеснение охватило его.
На второй день Руфина Романовна уже сама через Наташу пригласила Паксяськина и сказала свои слова согласия:
— Единственная дочь, жалко, конечно. Да куда денешься, такова уж жизнь. Пусть будет по пословице: жена мужу — правая рука. И еще мое наставление: вся семья вместе — так и душа на месте. Живите только душа в душу.
Допоздна засиделся Петр у Вечкаевых. Когда потом ехал в общежитие, разные мысли не покидали его: «Добродушные родители Наташи. С ними, пожалуй, неплохо будет жить. Заметил, и я вроде бы приглянулся им. Вот видишь, сначала как бы оцепенели от услышанного, больше молчали, потом и против женитьбы не пошли, согласились. Поеду в деревню, обрадую своих…»
* * *
В комнате никого не было. Видимо, так же на свидание куда-нибудь отправились. Петя готов был от нахлынувших чувств запеть во всеуслышание такую песню о любви, которую бы все услышали и поняли, как радостно сейчас у него на душе, как он счастлив от любви к Наташе.
Прямо на его подушке лежала телеграмма. Несколько скупых слов: «Отец больнице тяжелом состоянии приезжай мать».
— Вот так де-ла-а, — покачал Петя головой. Словно ушат ледяной воды вдруг вылили на него.
«Что же случилось с тобой, отец? — прикидывает про себя парень. — Мать зря бы не телеграфировала».
