Вся радость, словно дым, рассеялась. Не раздумывая, он быстренько собрался, оставил записку друзьям, куда и почему вдруг уехал, отправился на железнодорожный вокзал.
* * *
Когда Петя добрался до Лашмино, в окнах домов уже появился свет. Быстро шагая, он и не заметил, как оказался перед родительским домом.
«Матери, видно, нет, — Паксяськин посмотрел на неосвещенные окна. — Конечно, рядом с отцом, в больнице. Как он там?»
Еще сильнее разволновавшись, он резво вбежал по ступенькам крыльца, распахнул дверь.
Ощупью пробрался через сени, вошел в избу, щелкнул выключателем. Проснувшаяся мать, села на кровати, прикрывая глаза от внезапно вспыхнувшего света.
— Это я, мама, — несмело промолвил Петя и поставил портфель рядом с печкой. Потом подошел к матери, поцеловал ее.
— Сынок?! — казалось, этим словом все высказала мать: и радость от встречи с сыном, и душевную свою боль. — Быстро приехал. На чем добрался?
— На «скором» поезде. Со станции пешком пришлось топать. Что с отцом?
— Сердце, — в глазах у матери появились слезы. — Теперь вроде немного получше, а то совсем было сник, глаза еле-еле открывал. Врач райбольницы сказал — освободили от пут смерти.
— Завтра раненько поеду к нему.
— Конечно, поезжай, он обрадуется. Глядишь, быстрее пойдет на поправку. — Мать радостно смотрит на сына. — И Лида не отходила от отца, мы вдвоем с ней все дежурили. Сегодня врач и ее отпустил домой.
Петя облегченно вздохнул. А то совсем истерзали его всевозможные нехорошие мысли. Теперь сердце слегка успокоилось.
— Ничего, мать, отец не из слабаков, не поддастся болезни, выкарабкается.
— Будем надеяться на это, сынок. Может, и не померкнет еще его звезда на небосклоне. Вначале не хотели тебе сообщать. Когда же увидели, болезнь не отступает, Лида сказала, чтобы вызвали тебя.
Немного помолчали. Надежда Владимировна не своидт глаз с сына, которого почти четыре месяца уже не видела. «Не всем суждено в Москве учиться. Петя же вон сам, без посторонней помощи, сдал там вступительные экзамены. Да ведь не куда-нибудь — в академию», — гордится, любуясь сыном, мать.
И Петя пристально смотрит не нее. Заметил: большие карие глаза как-то потускнели, не было уже в них той яркости, что была прежде. Да и волосы стали реденькие, поседели все. Щеки впали и сошел с них румянец. А ведь мать всегда была жизнерадостной. «Не спрячешь, видать, годы, они — все на лице, — вздохнул Петя. — Теперь вот и из-за болезни отца усталость навалилась». Желая хорошей вестью как-то приподнять настроение матери, сообщил:
