У него аж лицо переменилось.
— Ты вспомнил! Впервые? Точно?
В конце дуэта Зигфрида и Брунгильды кто-то постучал во входную дверь. Я каждый день буду слушать «Гибель богов» в мастерской и вспоминать, вспоминать — по клочкам, по обрывкам… и увижу лицо. Да, лицо того, кому я открыл дверь.
— Может ей? — вставил Семен в сильном волнении.
— Сначала я впустил убийцу. Соседи почти одновременно видели, как к дому идет Вера, а за окнами дергаются два силуэта.
— А как она вошла? У нее был ключ?
— Откуда я знаю?
— Войти не проблема, — включился Иван Петрович. — Отмычкой любую дверь можно открыть.
— Она, Вань, уголовница, по-твоему?
— Я тоже не уголовник, а как-то дверь захлопнул — хорошо слесарь-сантехник у нас в доме мастер на все руки…
Я перебил нетерпеливо:
— Ну, предохранитель у меня часто не срабатывает, не в том суть. Вошла, неслышно поднялась под звуки Вагнера. Допустим, я лежу на полу, преступник добивает скульптуры. Вера бросается ко мне — и на нее обрушивается удар кувалды. Картина более-менее ясная, но… прежде он должен был ее раздеть. Или она сама разделась.
— Извращенцы! — процедил Семен. — На трупе…
— Но даже если и так — дальнейшее непонятно. Сцена любви и ревности, дикая ссора, убийство. И он с трупом попер на станцию Темь?
— Спрятал на соседнем участке. — Иван Петрович бил в одну цель.
— Зачем прятать один труп из двух? Зачем прятать одежду, уже пролив кровь, которую несомненно обнаружит экспертиза?
Голова кружилась, что-то в ней звенело, потрескивало, как будто разгадка билась и не могла пробиться сквозь пленку забвения.
— Макс! — воззвал Семен требовательно. — О чем задумался?
— О статуе в саду, которую видела Надя без четверти одиннадцать.
— О таком вздоре и говорить не стоит!
— Стоит! — заговорил Иван Петрович. — Ты полагаешь, Вера очнулась и ушла?
— Голая? — Семен рассмеялся иронически.
— Вот что видела Надя: невысокая фигура в белом в кустах, крылья над плечами, лицо как будто из гипса — на него падал свет из окон мастерской.
— Значит, твоей соседке надо показать фотографию Веры, — подсказал Иван Петрович. — Узнает ли она лицо.
— У меня, кажется, нет… завтра же попрошу у подружки. Но… вряд ли. Вон Семам говорит, она сильно загорелая, к тому же раздета…
С улицы раздался протяжный автомобильный гудок.
— Какого черта?.. — пробормотал Семен и поспешно вышел.
Доктор продолжал:
— Надя не подошла к ней?
— Да ведь кошмар, ведь статуя качнула головою.
— Ну, сцена из «Каменного гостя»!
— Надюша кинулась в дом. там лежал мой труп… и все разбито. Даже посмертные маски отца и матери уничтожены.
