— Посмертные маски? — переспросил Иван Петрович задумчиво. — Может, у тебя еще какие были?
— Мой профессор говорил о двух, что висели в простенке между окнами на северной стороне. Впрочем, я уточню у него.
— Страшно снимать маски с мертвых родителей?
— Я не помню. Наверное, страшно.
Сема вернулся, доложил:
— Машину переставил. «Камаз» какой-то прет…
В наступившей паузе я поспешно выпил коньяку. И доктор. Сема глядел на нас тоскливо. У кого поднялась рука? У кого из них… вот великая загадка!
Ювелир спросил тихонько:
— Ты ездил в «Скорбный путь»?
— Что такое? — включился Иван Петрович.
— Похоронная фирма на Ильича, Макс же получил в подарок гроб.
— И ты мне ни слова…
— Забыл.
— Как прикажешь тебя лечить после этого?
— Никак. Я сам вспомню.
— Ну, что они сказали? — встрял Семен нетерпеливо.
— По фотографии… (нас там трое, — пояснил я доктору в скобках, — мы с вами в этих костюмах, помните?) Так вот, по фотографии они опознали меня.
Глазки Семена, как у кота в полутьме, блеснули красным.
— Конечно, тебя. Ты же заказывал гроб для Нели.
— Я?
— Мы с тобой ездили, Макс, — пояснил Иван Петрович. — Я в машине сидел, а ты сходил заказал.
— Неужели и для себя тоже? — я аж обмер. — Нет, нет, Надя же сказала: его там раньше не было. И пыли почти не было… Вот черт! А я им устроил праздник — думал, издеваются — гроб разбил.
Мы втроем захохотали на какой-то нервической ноте, доктор заявил снисходительно:
— Такие пассажи в твоем духе, Макс. Был ты и остался буйный… но справедливый.
Рыженькая Наташа (в той же маечке, полуголая) встретила меня почти задушевно. Но разноцветную фотографию со стенки ей жалко было отдавать.
— Да разве у тебя такой нету?
— Это моя и есть. Веркину милиция забрала, когда сумка нашлась, для розыска.
— И больше ни одной?..
— Была одна — ее лицо — но пропала.
— Как пропала?
— В столе лежала раньше. Я обещала Котову, но не нашла. Должно быть, Вера кому-то подарила.
— У меня дома нет — точно! Двадцать раз обыскано.
— Значит, не тебе.
— Тому, с кем «медовый месяц» проводить собралась?
— Может быть, — Наташа, как в прошлый раз, села на низенькую табуретку передо мной; мы закурили мои «мальборо».
— Зачем тебе фотокарточка?
— Одна девушка видела той ночью кого-то в моем саду, когда я уже трупом лежал.
— Кого видела?
— Как будто статую.
— Ты меня прошлый раз так этой статуей огрел, что я заснуть не могла.
— Деточка, ну что ж делать?
— А ничего, перебьюсь. Я, знаешь, из пуганых, но не из пугливых. Ну, статую?..
