— На любом суде я дам показания, что мы играли в покер.
— На любом? И когда могилы разверзнутся? — я отчего-то расхохотался как безумец. Ай да ювелир, ай да ловкач — ведь как тонко и проникновенно он меня на след третьего друга навел. Даже некоего господина в кроссовках выдумал.
Пошарили мы в тех трепещущих кустах: ни пресловутого окурка, ни пуговицы, ни свежесломанных веток — ничего не нашли. Зато обнаружили Ванюшу — у меня на веранде в шезлонге. В таком же адидасовском костюме, что на мне, и в кроссовках, между прочим.
— Машина все еще в ремонте, Иван Петрович?
— Резину надо менять.
Неужто и он маршрут в темь кромешную проверять бегал? Злой задор разбирал меня: надо было этих друзей раскрутить, то есть друг на друга натравить.
Мы прошли в дом (Вагнер уже умолк), расселись в креслах вокруг светильника, закурил, угостились коньячком (мы с доктором; ювелир, по обыкновению, воздержался).
— Только что, Иван Петрович, Сема провел эксперимент, в результате которого мы убедились, вполне вероятно, преступник убрался от меня в Москву через Темь. Вот почему в Змеевке и на нашей станции его никто не видел.
— Сема экспериментами занимается? — доктор усмехнулся. — Надо же.
— Я не занимаюсь, — возразил Сема сдержанно. — Это заслуга Макса.
— Ну, как же, Сема! Ты даже кабана в лесу обнаружил. Кабанчика в кроссовках.
Иван Петрович засмеялся.
— Это ты иронизируешь по поводу Цирцеи, обращающей мужчин в свиней? Насчет Теми — любопытное предложение, — он помолчал, потом выговорил с усилием: — Но куда преступник дел мертвую?
— В лесу по дороге припрятал, например.
— Нет, неубедительно — слишком опасно идти по освещенной улице с таким грузом.
Опасно, согласился я про себя, тем более что тут рядышком следователь со своей невестой любезничали. Странно, однако, что Котов тот роковой стук в дверь не слыхал.
— Твой участок тогда же ночью обыскали, — продолжал Иван Петрович. — А соседний?
— Нет. С какой стати?
Доктор словно угадывал и высказывал мои сегодняшние предположения. Семен в разговоре не участвовал — словесно, красные в розовой подсветке глазки поблескивали.
Иван Петрович продолжал допрос:
— Тут ведь девушка живет, которая милицию вызвала?
— Да с братом.
— Если б мы были уверены, что Вера убита…
— Убита, — перебил я. — Есть доказательство.
В оцепеневшей паузе я подошел к книжным полкам, выдвинул Достоевского… зловещий узелок шлепнулся на лакированную столешницу.
— Что это? — вскрикнул Семен.
— Опознай, Сема. Ее вещи? Ты же мне описывал, — я развязал узелок. — Вот серебристая блузка, брюки-юбка, сумочка…
