— Итак, Сема ты думаешь: преступник пошел из моего дома в Темь, чтоб его не увидели и не запомнили в Змеевке дачники.
— Разве не логично?
— И по дороге в лесу спрятал труп?
— Временно, понимаешь?
— А потом приехал на «Жигулях», да?
— Я к тебе всегда ездил на машине, Макс. Всегда. А в тот вечер Котов не засек ни одного автомобиля на Солдатской.
— Ну, машину можно было оставить за околицей или в лесу. И потом. Если ты приезжал ко мне вечером 10 июня… — я выдержал паузу; ювелир смотрел на меня, как кролик на удава. — Если приезжал, то на электричке.
— Я не… — он не договорил, побледнел, проступили веснушки.
— Потому что, Сема, как я понял, ты нетрезвый за руль не садишься.
— Ну и что?
— А то, что после установки надгробья со статуэткой ты угощал рабочих и сторожа. И сам угостился. И из сторожки позвонил мне, а?
— Нет, Ивану!
— И кто ж из вас выиграл?
— О чем ты?
— В покер. — на равных. Он сильный игрок.
— Ты, я вижу, тоже не промах.
Эта словесная игра-поединок возбуждала во мне азарт и боль — опасное сочетание чувств, будто я преследую близкого мне человека. Неужели этот недомерок был мне так дорог? Или его жена?.. В этом что-то есть, надо навестить его могилу. Я нес гроб — его красавец-братец пылится в моем сарае — таким вот образом скорбящий муж и мог отомстить мне за таинственную шуточку.
Между тем мы пришли на сельское кладбище. Пустынно, служба давным-давно кончилась. Начинался закат, в котором так дивно пылали медные луковки и красные кирпичи стен, устоявшие в войне миров.
Я сел на край новенькой белокаменной паперти. Семен стоял и озирался.
— Ты мне никогда не говорил, что ходишь сюда.
— Наверное, мне здесь было хорошо.
— А сейчас?
— Сейчас везде плохо.
— И я не люблю кладбищ, Макс.
— Боишься?
— Боюсь. И даже не знаю, чего больше: небытия или воскресения. С одной стороны — надежда. С другой — представить, как разверзнутся эти могилы и косточки запляшут…
— Все время об этом думаю, Сема.
— Э, тебе за страдание все спишется. Все на убийцу перейдет… не на тебя.
— Меня как кто гонит и гонит: извлечь его и истребить.
Он отшатнулся?
— Извлечь? Как ты страшно говоришь, Макс!
— Страшно? Вы все не хотите помочь… Ладно, пойдем. Покажешь место в кустах, где стоял человек в кроссовках.
— Дачник, конечно.
— Но за мной кто-то следит!
— Ты что?
— И ты ведь тоже ловишь кого-то, а, Сема? Преступника или свидетеля?
— Я в ваши игры не играю, — отрезал Семен. Он вдруг затвердел.
— Играешь. Ведь ты хотел проверить, куда 10 июня доктор из моего дома ушел? В Тьму.
